— Кто? — остолбенел он. — Кто? Вы сказали… ваша… мать? Настоящая мать? Вот так… взяла и приехала?
— Да.
— А… — протянул он озадаченно.
— Ее зовут Ира, с ней муж и ребенок. Девочка Катя, десяти месяцев от роду.
— Вы, кажется, говорили, что никогда не видели мать раньше?
— Не видела. Теперь увидела…
— И… что?
Мне показалось, он смотрит на меня с жалостью. Я пожала плечами.
— Они приехали с Севера.
— Надолго?
— Я не спрашивала.
— Я к вам пришел навеки поселиться, — пробормотал он. — Ясен пень. А… что они за люди?
Я снова пожала плечами.
— Люди как люди. Нормальные. — Я, правда, так не думала, но не выворачиваться же перед ним наизнанку. — Мама прекрасно поет…
— Она певица? — тут же спросил он.
— Нет, музыкальный работник. Руководитель хора.
— И… что она сказала?
— В каком смысле? — не поняла я.
— Ну… как она могла вас бросить…
— Она была совсем молоденькой, очень испугалась…
— А почему появилась только сейчас? — настаивал он. — Когда вы… выросли?
— Не знаю, Йоханн Томасович. Ничего не знаю. Мы это не обсуждали.
— Разумеется, — в его голосе звучал сарказм. — Разумеется, не обсуждали. А вы, Елизавета, с вашей несовременной деликатностью, не посмели спросить, где она была все это время, так?
Каждым своим словом Аспарагус словно гвозди в меня забивал. Я и сама думала о том же, но гнала от себя эти мысли. Я почувствовала, еще минута — и я разрыдаюсь. Он понял, подошел ко мне, обнял.
— Бедная девочка, — пробормотал. — Бедная моя…
От него пахло табаком, коньяком, старым твидовым пиджаком. Почувствовав его твердое плечо, я наконец дала себе волю и расплакалась. Тучи собирались со вчерашнего вечера, но гроза разразилась только сейчас. Аспарагус достал из кармана носовой платок, промокнул мои слезы, заставил высморкаться.
— Все будет хорошо, — приговаривал он, хлопоча. — Просто расчудесно… Может, это и к лучшему. А то все одна и одна. Мать все-таки, хоть и… — Он вовремя прикусил язык. — Поживем — увидим. Помните, Елизавета, я — ваш друг. Понятно? — Он приподнял пальцами мой подбородок, заглянул мне в глаза. — Что бы ни случилось…
— Понятно, — кивнула я. — Спасибо вам, Йоханн Томасович.
— Поедем ко мне, — сказал Рыжий Лис. — Приглашаю тебя в свой замок!
— Сегодня я занята, — соврала Иллария неизвестно зачем. Хотя нет, известно — нечего тут командовать! — К сожалению.
— Не ври, — хладнокровно ответил он. — Ничем ты не занята, не надо понтов. Заеду в семь, будь готова.
— Но я правда… — Иллария упорствовала, ей хотелось сбить с него хоть немного самоуверенности. Неплохо бы также подержать его в неведении, помучить, подинамить… Неплохо, но с Кириллом подобные штуки не проходят. «Мы с тобой одной крови», — сказал он как-то. В переводе на обычный язык это значит: я вижу тебя насквозь, знаю тебя как облупленную, чувствую тебя. Мы похожи, но командовать буду я. Потому что я умнее и сильнее. Потому что я мужчина.