— В общем-то да, я ищу Фреда и не могу найти его. Но я бы не хотела беспокоить вас…
— Никакого беспокойства. Вы оказываете мне услугу, моя дорогая. Мне до черта надоело мое собственное общество. Теперь, когда я ушел из фирмы на покой, семейство решило, что я должен обзавестись каким-нибудь хобби, но что-то подсказывает мне, что гольф — это не моя игра. — Он хитро улыбнулся, и его изрезанное морщинами лицо стало добрым и приветливым. — Кому обязан удовольствием встречи?
— Моя фамилия Стентон, — сказала Элизабет. — Элизабет Стентон.
— Рад познакомиться с вами, мисс Стентон, — он почтительно склонил голову. — А теперь присядьте, а я попробую разыскать для вас моего внука Фреда. Не удивительно, что вы потеряли его: этот дом — сущий крольчатник.
Он торопливо вышел из комнаты, а Элизабет опустилась в одно из огромных вольтеровских кресел у камина. Ей казалось, что с каждой минутой она становится все меньше и меньше. Слезы обиды и разочарования навернулись на глаза, и цветы в глиняной вазе на камине стали расплываться. И дело было не только в унижении, которое ей пришлось испытать, а в том, что теперь она не могла прибегнуть к помощи Фреда, которая ей так необходима. Она была готова к тому, что он может и отвергнуть ее идею, но теперь она вообще не могла ни о чем попросить его. Да умирай она от жажды в пустыне, она и глотка воды у него не попросит.
Внезапно дверь за ее спиной открылась, и она сжалась в кресле, поспешно вытирая глаза носовым платком. Если Фред увидит ее плачущей, он может неправильно истолковать это.
— Налей-ка мне чего покрепче, будь хорошим парнем, — услышала она голос Фреда.
Но не может же он так говорить своему дедушке?
— Мне пришлось представить Элизабет мамаше, — продолжал он, — чтобы она выдала ей все, что я сам не решился бы ей сказать. Я чувствую себя сущим подонком.
— Но ты ведь и есть подонок, не так ли, приятель? — услышала она низкий голос.
Элизабет попыталась встать, но ноги отказывались подчиняться. Ей оставалось лишь надеяться, что они пропустят по рюмочке и удалятся.
— Вот тебе — половинка на половинку. Этого с тебя хватит. Мы ведь не хотим, чтобы наша мамочка увидела, как ее золотой мальчик опять надрался, не так ли? — сказал низкий голос.
— Да заткнись ты, наконец, и перестань меня подкалывать! — огрызнулся Фред. — Думаешь, я сам не понимаю, что поступил с Элизабет не лучшим образом. Прошлым вечером… — Он, поперхнувшись, сделал глоток. — Мне в самом деле казалось, что я влюблен в нее.
— Ты исключительно редко обманываешься на этот счет, старина, — последовала насмешливая реплика.