— Еще бы не пердела.
— Как ты можешь! Газы у каждого бывают. У тебя тоже. И у меня.
— Господи ты, Боже мой!
Их соединяла вместе близость разговора, в котором не смог бы участвовать третий.
— А по поводу денег — как всегда, сплошная непонятица, — вздохнул Пит. — Ой, не знаю, сколько еще лет пройдет, пока мы до чего-то договоримся. Ее ничто не берет. Она вечная. Это, я думаю, результат тоскливой жизни. Ужас, а не жизнь.
— Ужас, а не день, — отозвалась Энни. — А на пустоши хорошо, да? Помнишь, как мы однажды от нее удрали? Ну, помнишь, она еще ключи от машины не могла найти. Кстати, с возрастом, если вдуматься, она стала много собраннее.
— Да, давали мы ей жизни.
— Не скажи. С нами особых хлопот не было. Я знаю, что говорю, у меня есть, с чем сравнить.
— А помнишь старуху, на которую мы наткнулись в ежевичнике? Она нам еще сказала, где искать ключи от машины.
— Ага. Я так ее испугалась! Мы никогда про нее не говорили. Даже друг с другом.
— И маме ничего не сказали. Ни слова. А мы ведь тогда все ей рассказывали. Абсолютно все. Я по крайней мере.
— Я тоже, — пожала плечами Энни.
Пит прищурился, глядя куда-то вдаль
— В ежевичнике, — сказал он, — это было в ежевичнике. Славная такая старуха. И точно в эту пору. Господи, иногда мне кажется, что все это было даже не вчера, а сегодня.