Отплываем подальше, чтобы иметь возможность хорошенько разогнаться. По команде бросаем лодку к берегу. Женя до последнего не сбавляет газ. Лодка выскакивает на берег по самый движок. Спрыгиваем на землю, быстро идем вдоль сверкающей на солнце кромки воды…
— Ну и несет же от тебя бензином! — ворчит на ходу по сценарию.
Это потому, что накануне Родиона облили бензином и пригрозили сжечь заживо, если не откажется от попыток завладеть заводом.
— Да, рядом со мной лучше не курить, — отвечаю, тоже по сценарию.
Мне кажется, я и в жизни такой — иногда как будто несет бензином. Думаю, это как-то связано с детством. Когда я был маленький, меня часто обижали. Родители не заступались. Говорили: «Учись давать сдачи!». Но при этом наказывали, если пытался ударить кого-то по лицу или бил ногой. Потому что тогда приходили другие родители и жаловались. И до появления в стране карате считалось не благородно — драться ногами. А еще я подолгу жил без родителей в интернате под Красногорском, а жизнь в интернате приучает защищаться. Особенно, если ты не крупнее и не сильнее остальных, не соглашаешься быть чьим-то оруженосцем и не платишь за «крышу» зефиром или компотом… Все мы родом из детства!
…Под прицелом камеры движемся по мосткам, к костру, к прожженному в нескольких местах покрывалу на траве. На черно-белой газете — огурцы, помидоры, зелень и бутылка водки. Сердобольная Машка суетится над шашлыками.
— Это все тебе, Родион Сергеевич, — Пятница кивает в сторону овощей, шашлыков и Машки… — Ты ведь проголодался…
…Люблю быть голодным! Когда голоден, взгляд другой… И мысли… И голос… Отношение к жизни — правильное! Рассиживаться над блюдечками с голубыми каемочками, мусоля в руках серебряные вилочки для креветок и ножечки для устриц — не мое! Мне нравится азартно набрасываться, сладострастно вгрызаться зубами, задорно брызгать слюной!.. Прожив до сорока, пришел к выводу: не бывает легкой добычи. Если что-то дается легко, я настораживаюсь, ищу подвох. Стольких, кому все давалось легко, уже нет на свете! Или они есть, но как будто их нет… За версту чую сытых, пресыщенных и сторонюсь, как будто от них тоже чем-то несет. Пресыщенность — заразная дрянь. И ядовитая!
Подхожу к воде, шумно втягиваю ноздрями свежий речной воздух. Свобода Родиона Сидорского пахнет рекой, костром, шашлыками… За годы тюрьмы она превратилась в жажду, утолить которую вряд ли теперь удастся.
— Ну, все, Пятница, наливай, наливай, наливай…
Пятница оставляет нас с Машкой наедине. Машка садится рядом, хочет поцеловать.
— Не вызывает сомнения? — спрашиваю Вознесенского. — Через пару сцен встреча с Натальей, по которой тосковал почти 7 лет…