— Сейчас она почитается божественной, — пояснил Иисусу один из жрецов, сопровождавших его. — При соприкосновении с ней, ее душе передается грех, сама же предназначенная для жертвы, благословляет на долгую и счастливую жизнь, а через слюни отдает частицу своей жизни благословляемой.
Когда же жрецы посчитали, что Великий Посвященный вполне ясно понял, что происходит перед самим актом жертвоприношения, они повели своего подопечного к месту казни.
Вместо жертвенного камня, который предполагал увидеть Иисус, стоял невысокий, с крутым наклоном помост, как скат крыши. Верх и низ этого ската были ограждены широкими и толстыми досками. Для чего?
— Чтобы священная жертва не упала.
Иисусу пока что ничего не ясно из этого ответа, но он не стал переспрашивать, а подошел к большому костру, где чинно стоял десяток тех самых избранных представителей общин и несколько жрецов. Чуть в сторонке от костра лежала груда сухих ровных палок, довольно длинных и толстых.
Лица тех, кто окольцовывал костер, были торжественно-взволнованными, а уста подчеркнуто сомкнутыми. Иисус тоже не посмел нарушить царившего торжественного молчания.
Тягуче потянулось время. Вполне можно неспешно оценить все то, что увидено и пережито за короткое путешествие по долине Ганга и даже попытаться представить, каким будет ритуал жертвоприношения.
Увы, самая безудержная фантазия Иисуса оказалась страшно далекой от того, что произошло в действительности.
Поначалу в селе взвилась песня, сопровождавшаяся ритмичными барабанами. Песня и барабанный бой ближе и ближе. И тут каждый из стоявших у костра взял палку и воткнул ее одним концом в костер. А тем временем девушку-красу с плясками вокруг нее и песнями вывели на поляну, где поджидал ее главный жрец. Лицо его возбужденно пылало, взгляд же походил на взгляд изголодавшегося хищника, подстерегавшего вожделенную добычу. Когда девушка оказалась рядом с ним, он в полном смысле этого слова набросился на несчастную, грубо сорвал с нее сари, затем рванул ожерелья, отчего жемчужины, стеклянные бусины, когти и клювы хищных птиц брызнули во все стороны, теряясь в траве; сорвал браслеты, кровяня запястья, тоже швырнул их в траву, после чего обхватил обреченную могучими руками и швырнул ее на помост, как мешок с рисом — общинные представители и остальные жрецы, выхватив из костра палки, уже загоревшиеся на концах, принялись подпаливать ими девушку, не касаясь лишь головы. Казнимая закричала от боли, но ее крик заглушила горластая песня стоявшей поодаль толпы мужчин, женщин и детей.