«Если», 2012 № 11 (237) (Булыга, Цветков) - страница 197

Наконец фургон с нашими друзьями отъехал. Мы уже отпирали входную дверь, когда к нам подошла соседка Мэри. Она принесла адресованную мне почтовую бандероль, которую доставили три дня назад и оставили у нее, поскольку никого из нас не было дома. Я поблагодарил Мэри и вскрыл пакет. Внутри оказалась мягкая черная шляпа с широкими полями и отпечатанное на принтере короткое письмо.

«Дорогой доктор, — прочел я, — эту вещь прислали вам по моей просьбе мои друзья. Этот хасидский головной убор называется «любавич» и может при необходимости заменить вам зонтик (шутка). Ну а говоря серьезно: если вы именно такой человек, каким мне показались, вы простите мне словесные экзерсисы и поймете, что именно я имел в виду». В самом низу тончайшими каракулями было выведено от руки: «Ваш Пипс». Глядя на эту подпись, я только пожал плечами. До этой минуты я был абсолютно уверен, что э-делла-пэ не мог знать о своем прозвище.

Я подключил инфомат и поискал значение слова «любавич». Поисковая машина выдала мне целую кучу ссылок на иудаизм, хасидизм и… каббалу. Неужели, подумал я, Пипс, который прожил уже несколько столетий, но все еще считался младенцем, оказался мудрее большинства из нас, выбрав в жизни единственную стоящую стезю — поиск божественной гармонии? Или мой бывший пациент отличался острой интуицией и сумел каким-то образом передать свой дар мне? Интересно, можно ли развить интуицию до такой степени, чтобы использовать ее постоянно как верный и надежный инструмент, подумал я. Кто знает?.. Во всяком случае, не я. Пипс, возможно, знал, но он теперь далеко.

— Знаешь, быть может, это была вовсе не «рука Бога», — сказал я, повернувшись к Санни. В том, что она помнит наш последний разговор на борту гуюкского корабля, я ни секунды не сомневался. — Но… что-то вроде этого, — добавил я после паузы.

В одном из далеких созвездий вокруг одной из многочисленных звезд вращалась одна-единственная планета. Звезда была небольшая, планета невзрачная, никто на эту звездную систему особого внимания не обращал. Ее, конечно, внесли в звездный каталог и даже номер ей присвоили. А напротив номера поставили крестик, который означал, что ничего примечательного там нет.

Конечно, куда интереснее, если вокруг исследуемой звезды вращается десяток самых различных планет, когда звездная система полным-полна астероидов, комет и метеоритных скоплений. Тогда все это напоминает сложный, четко отлаженный механизм: планеты вращаются по строго определенным орбитам, астероиды своим движением время от времени нарушают сложившееся в данной системе равновесие — и происходят любопытные магнитные возмущения, орбиты отклоняются в разные стороны, а после вновь возвращаются к норме. Вот это картина! Чудесно! А то еще планеты возьмут да и выстроятся в одну ровненькую линию, и тогда начинается так называемый парад планет. А еще случаются затмения, противостояния, планеты, словно бегуны на сверхдальней дистанции, мчатся по своим невидимым дорожкам то быстрее, то медленнее. Пытливый наблюдатель смотрит на все это, восхищается, предсказывает возможные изменения — и радуется, когда его предсказания сбываются. А если не сбываются, то наблюдатель все равно доволен, потому что он тогда узнает что-то новое в этом красивом и до конца еще не понятом движении, которое называется небесной механикой. И совсем неудивительно, что, наблюдая за строго согласованным движением планет, ты невольно представляешь себе, будто перед тобой пусть и непонятная, но по-своему разумная жизнь. Не то что там, где вокруг одной звезды вращается всего одна планета.