— Вы знаете еще кого-нибудь, кто мог видеть рукопись? И кто до сих пор живет здесь?
— Брат Пьетро, ему восемьдесят пять лет. Он видел книгу. И он до сих пор в памяти.
Я взглянула на Августа. Вот и настал этот момент. Итог всего того, что мы совершили этим летом: полет через океан, поездка к Мириам, исследования и перелопачивание истории, вся работа дяди Гарри и профессора Соколова.
— Мы можем с ним поговорить? — спросил Август.
— Я все устрою. Он до сих пор работает в пекарне. Я попрошу, чтобы его прислали сюда. Тем временем мы успеем перекусить. Как насчет теплого хлеба, домашнего сыра и бутылки вина?
— Oui! — воскликнул Гарри.
Отец Пьетро был настолько же сутулым и худым, насколько аббат Бруно был упитанным и статным. Он вошел в кабинет шаркающей походкой, когда мы уже почти покончили с трапезой.
Аббат Бруно помог ему усесться в кресло, и он робко начал говорить на французском. Аббат последовательно переводил для нас.
— Я понял… что вы хотите узнать о книге.
— Да, — тихо ответил дядя. — Очень хотим. Мы прилетели из Нью-Йорка, чтобы выяснить о ней побольше.
— Я видел ее. Однажды.
Мое сердце екнуло. Однажды. Шестьдесят лет назад. Как он вообще сможет вспомнить ее?
— Во время войны всем жилось нелегко. Я нигде не бывал, кроме небольшой фермы моего отца. Когда отец умер, вместо него начал работать я. А потом пришли нацисты. Моя мать и сестра погибли в бомбежке. Я был один, умирал от голода. Мне было очень страшно. Но братья приютили меня.
Он остановился и прикрыл глаза. Я подумала, что он засыпает, но, когда он снова открыл глаза, они были влажными от слез. Брат Пьетро продолжил:
— Я брался за любую работу. Подметал полы, готовил суп на кухне. Шла война. У нас не было яиц и муки. Мы питались в основном водянистым супом. И немного хлеба. Всю хорошую еду — мясо или свежие овощи — нацисты забирали себе.
Я внимательно слушала обрывки истории, разворачивающейся передо мной.
— Нацисты… у них не было никакого почтения к церквям. Они не уважали женщин и детей. Не уважали стариков. Им не было дела до того, что люди умирали от голода. Мы боялись, что они захватят этот монастырь и нам придется оборонять его от них. И однажды ко мне пришел брат Симеон.
Пожилой монах почти перешел на шепот, как будто шестьдесят лет спустя он открывал нам страшную тайну.
— Он сказал, что в монастыре спрятана очень ценная книга — Часослов. Он объяснил, что одна из сестер Параклитского монастыря передала ее брату, монаху из доминиканского ордена. И так ее передавали от брата к брату, от сестры к сестре.
— Он сказал вам, что книга принадлежала Элоизе? — спросила я. Аббат Бруно перевел, и старый монах кивнул в ответ.