Я кивнула, стараясь не расплакаться, но мое сердце разрывалось от боли. Если это не та книга, то все мои сны и сны Августа были лишь выдумкой. Мы придумали, что нас свели судьба и призраки прошлого. Хотя на самом деле были просто двумя людьми, которые понравились друг другу. Ни более, ни менее. И никакой мистики.
Экономка показала нам наши комнаты. Моя была на другом этаже. По-спартански скромное убранство походило на то, что я представляла себе в комнате Элоизы: простая деревянная кровать, грубо вырубленная из неотшлифованного бруса, на ней тонкий матрас. Единственное украшение — белое покрывало и простыни — светлым пятном выделялись в комнате. Над изголовьем кровати висел деревянный крест. Рядом стоял небольшой столик, по-видимому, служивший тумбочкой. На нем лежала Библия на французском языке. На полу был расстелен тонкий коврик, как будто сшитый из лоскутков старой ткани.
Ни радио, ни телевизора. Ни зеркала. Одна розетка в углу, еще маленький шкафчик для одежды. На тумбочке одиноко стояла лампа. Небольшое оконце, выходившее во двор монастыря, было прорублено почти у самого потолка.
В тот вечер на ужине мы все выглядели подавленными. Никто не проронил ни слова. Когда пришло время расходиться по комнатам, Август едва взглянул на меня, как будто вовсе не заметил. Это очень сильно ранило меня, ведь теперь он даже не был рядом со мной.
После ужина выбора, чем заняться, у нас не было. Мы просто разошлись по комнатам. Солнце садилось, и монастырь медленно погружался во тьму, оставляя мне только слабое сияние света лампы. Я умылась в ванне, находившейся напротив моей комнаты, и, вернувшись, переоделась в пижаму. Поскольку заняться мне было нечем, я решила сесть за письмо Августу, которое хотела потом отвезти к могиле Абеляра и Элоизы.
Для этого я прихватила из отеля набор письменных принадлежностей. Но всякий раз, написав пару строк, я останавливалась. Мне не нравилось. Я писала, зачеркивала, снова принималась писать и снова все перечеркивала. В конце концов я скомкала бумагу и, чуть не плача, свернулась калачиком на кровати и вскоре провалилась в тревожный, прерывистый сон.
Какие секреты таятся в снах моей возлюбленной?
А.
Мне опять приснилась Элоиза. Она разбудила меня, дотронувшись до моего плеча.
— Тише, дитя, — сказала она и прижала указательный палец к губам. — Следуй за мной.
Я повиновалась. Встав с кровати, я накинула халат, чтобы не замерзнуть. В комнате не было розетки, лампы, даже мой чемодан и матрас куда-то исчезли. Вместо них на деревянном полу была расстелена соломенная постель. В окно бил лунный свет, ярко освещая фигуру Элоизы. Она была очень красивой, ее кожа была бледна и как будто светилась изнутри, а глаза были чистыми и светлыми.