Диана Джакане отличалась на редкость спокойным, уравновешенным нравом и способностью поддержать ближнего в трудную минуту. В ее мастерской работало тридцать человек, каждый из которых являлся первоклассным специалистом в своей области — от вышивки до раскроя. Этих людей связывала двенадцатилетняя совместная деятельность под началом Дианы. Она полностью доверяла своим работникам и пользовалась их любовью и уважением. Тиффани была высокого мнения о профессионализме Дианы и иногда даже позволяла ей вносить коррективы в свои эскизы.
Тиффани пришла к Диане расстроенная и опустошенная.
— Хочешь чаю с лимоном, Тифф? Какая-то ты бледная.
— Спасибо. Ну и денек у меня сегодня! Представляешь, я прочесала все склады от Орчард-стрит до Гармент-дистрикт. Толку чуть.
— Что же тут удивительного? Дело обычное.
Тиффани с наслаждением опустилась на единственный стул, свободный от выкроек, и со стоном вытянула натруженные ноги.
— Сколько у нас осталось времени?
— Семь недель. Всего двадцать шесть костюмов. Кстати, Ширли купила ту ткань, образец которой принесла мне сегодня утром?
Диана кивнула:
— С нее и начнем. Ну-с, что мы имеем?
Она склонилась над эскизами Тиффани с неподдельным интересом и нетерпением. Диане доставляло удовольствие работать с Тиффани, она восхищалась ее талантом, увлеченностью любимым делом, способностью тщательно продумывать мельчайшие детали, не упуская ничего. Вдобавок ко всему, воплощать в жизнь эскизы Тиффани было легко и приятно — не о каждом театральном художнике можно сказать такое. Большинство из них умеют только рисовать и даже не задумываются о том, как будет выглядеть костюм не на бумаге, а на артисте.
— Ну вот, у нас есть чем порадовать Жанин Беллами. Господи, как я ненавижу, когда она приходит на примерки! Вечно ей что-нибудь не так.
— Я знаю, Диана. Ей трудно угодить. — С этими словами Тиффани протянула несколько акварелей, на которых была изображена Жанин в цветастых шифоновых платьях, щедро украшенных воланами и рюшами.
— Когда она увидит это чудо, то потеряет остатки разума! — восхищенно воскликнула Диана. — Будем надеяться, что собственное отражение в зеркале произведет на нее такое же сногсшибательное впечатление, как и твои рисунки. Знаешь, что она учинила перед премьерой своей последней пьесы? Устроила истерику и заявила, что не наденет ни одного из тех платьев, которые для нее сшили. Кончилось тем, что ее знакомая портниха перешила все наряды на скорую руку. Что ты станешь делать, если она снова выкинет эдакий финт?
— Скажу ей, чтобы играла с голой задницей, — умильно улыбнувшись, ответила Тиффани.