Хант и Тиффани возвращались домой молча. Он мрачно смотрел на дорогу, крепко сжимая руль. Она тихо положила руку ему на бедро. Хант не сразу ответил на ласку — сжав ее пальцы в своей большой ладони, он уныло пробормотал:
— Прости меня, дорогая. Но после безумного дня есть дрянь в шумном кабаке и выносить эту парочку было выше моих сил.
— Я понимаю. Ты тоже прости меня, — с сожалением ответила Тиффани.
— У твоей сестры мозгов не больше, чем у курицы. А этот недотепа совсем свихнулся от любви. Они как нельзя лучше подходят друг для друга! — Хант резко ударил по тормозам и зло выругался в адрес пешехода, сунувшегося прямо под колеса. — Какие-то они были сегодня странные, тебе не показалось? Раньше, помнится, ворковали как голубки, а теперь словно кошка между ними пробежала. Разве они не собирались объявить о своей помолвке после возвращения Морган из Англии?
— Боюсь, что ее поездка разрушит их брачные планы, — осторожно высказалась Тиффани. — У нее в Англии был какой-то роман, оборвавшийся из-за ссоры. Морган немного не в своей тарелке… К тому же отец изводит ее расспросами — ты знаешь, он может душу из человека вытрясти. — Тиффани прижалась к Ханту. — Давай забудем обо всех на свете. Скорее бы уже добраться до дома. — Ее рука скользнула выше по его бедру. Как правило, Хант сразу же заводился от этого, но на этот раз насупился еще сильнее.
Тиффани резко отодвинулась от него и торопливо открыла сумочку, чтобы достать ключи. До тех пор, пока машина не остановилась у подъезда, они не проронили ни слова.
— Зайдешь? — самым беспечным тоном спросила она.
— Ты этого действительно хочешь?
— Поступай как знаешь, — ответила Тиффани и вылезла из машины.
Захлопнув дверцу, она, не оборачиваясь, пошла к двери, гордо расправив плечи. Через минуту Хант догнал ее.
В гостиной он первым делом подошел к бару и налил себе большой бокал виски, не предложив выпить Тиффани. Затем опустился в мягкое кресло, ослабил узел галстука и принялся большими глотками поглощать содержимое бокала. Все в поведении Ханта говорило о том, что внутренний разлад не позволяет ему преодолеть расстояние между ним самим и Тиффани, приблизиться к ней и найти в том утешение. Он был предельно серьезен; Тиффани вначале показалось, что в его глазах застыло равнодушие, но когда она поняла, что ошибается, неприятный холодок пополз у нее по позвоночнику. Хант готовился к разговору и не знал, как его начать. После долгой паузы он наконец выдавил из себя:
— Тифф… моя дорогая… ты ведь знаешь, что я люблю тебя…
Тиффани кивнула и с тоской взглянула в его карие глаза. Неужели настал тот миг прощания, которого она ждала и боялась больше всего на свете?