Ее спокойствие казалось мне невыносимым.
Конечно, она хотела помочь мне, выручить меня из серьезных неприятностей, но все равно, та легкость, с которой она подвергла смертельной опасности человеческую жизнь, привела меня в ужас. Конечно, Вероника и сама – настоящее чудовище, но разве можно вставать на одну с ней доску…
– Сколько осталось времени? – повторила я, теряя терпение. – Как вы можете так спокойно ждать!
– Неужели ты думаешь, что я дала ей яд? – В голосе Надежды Николаевны прозвучало искреннее удивление.
– Нет? – переспросила я… и тихонько рассмеялась: действительно, как я могла такое подумать! Ведь Надежда – хорошая, порядочная женщина, это сразу видно…
– А почему она почувствовала в воде какой-то привкус?
– Потому что это – минеральная вода, лечебная, между прочим. «Ессентуки-17». Привкус у нее довольно сильный – это привкус растворенных в воде солей и минералов. А времени осталось всего четыре минуты, так что нам пора возвращаться. Понимаешь, это чистая психология: Вероника, конечно, сразу не поверила в яд, но сомнения у нее в душе зародились, а когда она осталась одна в полной темноте, эти сомнения начали расти и постепенно превратились в уверенность, так что, когда мы вернемся, она будет готова рассказать нам все, что угодно…
Она шла впереди, посвечивая перед собой фонариком.
Я старалась не отставать, чтобы в потемках не сломать ногу или не провалиться в какую-нибудь яму.
Скоро мы подошли к тому месту, где оставили «дозревать» Веронику.
– Вот и мы! – проговорила Надежда Николаевна. – Ну как, ты подумала над моими словами? Ты готова раскрыть свою душу? Готова рассказать нам то, что знаешь?
Из темноты не донеслось в ответ ни звука.
– Неужели сбежала? – прошептала я.
Надежда щелкнула выключателем, и на кресло хлынул поток яркого света.
Вероника сидела в прежней позе, уставившись перед собой, как будто все еще обдумывала ответ.
– Да нет, не сбежала! – Надежда Николаевна шагнула вперед и вдруг застыла на месте.
Я увидела то же, что она, и не сдержала испуганного возгласа.
Один глаз Вероники заплыл здоровенным синяком, второй глядел прямо вперед, как будто она увидела перед собой что-то ужасное.
А ровно посредине, между ее глазами, чернело маленькое круглое отверстие, как будто у Вероники появился третий глаз. И этим третьим глазом она увидела что-то такое, чего уже никогда не увидеть нам.
– И все-таки мы опоздали! – проговорила Надежда Николаевна, повернувшись ко мне.
Ее голос разрушил царившую вокруг нас глубокую, настороженную тишину.
– Господи, что же это? – Я бросилась к Веронике, но на полпути остановилась и попятилась. – Что же это такое?