– Я вам признателен за лекцию, но почему вы при слове «Сотерн» всегда вздрагиваете? Я это заметил. Фразу «истина в вине» я слышу постоянно. И от вас, и от Дмитрия Александровича. Объясните же, наконец!
– Да, у меня с этим вином связаны неприятные воспоминания, – кивнула она. – Я уже рассказывала, как убили жену Воронова.
– Да, рассказывали.
– Ладно уж, признаюсь тебе. В тот день я ехала к ней. У Маши день рождения, а мы ведь были подругами. Разумеется, я не могла не поздравить ее. Я позвонила, и Маша сказала, что вечером они с Димой уезжают за город смотреть новый дом. И добавила: «Если хочешь, приезжай сейчас». И я поехала, – сказала Елизавета Петровна. – Так вот, я везла ей подарок: бутылку вина. «Сотерн». Она его обожала! Я отдала за эту бутылку несколько тысяч долларов, но мы ведь дружили.
– Вы слишком часто это повторяете.
– И что? Я до сих пор не могу прийти в себя. Какая ужасная трагедия! – Она передернулась. – Но кто ж знал? Ее никто не хотел убивать. Это была трагическая случайность.
– Вы так и не выпили вино?
– Нет. Не выпили. Господи, да мы и не собирались его пить! Это был мой подарок ей к сорокалетию. Она отлично разбиралась в винах, и именно с ее подачи Дмитрий начал собирать свою коллекцию.
– Так это вы ей звонили? Что-то случилось по дороге?
– Да, – кивнула Елизавета Петровна. – Поэтому она и выскочила из дома. Вот почему мне так неприятно об этом вспоминать. Получается, что я косвенно виновата в ее смерти. Я до сих пор с содроганием вспоминаю тот ужасный день. Я ждала ее на шоссе, у меня сломалась машина. Маша должна была подъехать и подхватить меня. Мы бы посидели, отметили ее день рождения и дождались моего шофера с другой машиной. Я ждала на шоссе час, а потом позвонила ей на мобильник. Трубку взял незнакомый мужчина, представился следователем. И сказал, что квартиру пытались ограбить, но внезапно вернулась хозяйка, и в нее выстрелили. В упор. Я закричала: «Она жива?!!» Мне ответили, что ее отвезли в больницу. Я, естественно, тут же принялась звонить в клинику. И там сказали… «Она скончалась еще в машине».
– А что стало с той бутылкой вина? – тихо спросил он.
– Да ничего не стало.
– Где она сейчас?
– У меня дома. А что ты так разволновался?
– Я пытаюсь понять… Похоже, мне надо проконсультироваться у Дмитрия Александровича.
– На предмет?
– У меня вопрос специальный. Касается вина.
– Я могу тебя проконсультировать. Я в этом отлично разбираюсь.
– Скажите… – Михаил задумался. – А что это за бутылка, которую Воронову не следовало покупать на аукционе?
Она вздрогнула: