– О чем задумался, Мишель?
Нанимательница ждет его у входа в парадную залу, обед накрыт там.
– О вине.
– Мне надо с тобой поговорить. – Ее пальцы впиваются в руку чуть повыше локтя. Больно.
– Да, конечно.
– После обеда.
– Как скажете.
Они усаживаются за стол. Зигмунд открывает вино, торжественно разливает его по бокалам, потом предлагает закуски. Здесь главное делать то же, что и все. Они берут, и ты бери, они лимончик, и ты лимончик. Нет, никогда тебе этого не понять, Миша. Буржуйской еды и буржуйского снобизма. Напротив сидит невозмутимый Федор Иванович и одну за другой глотает устрицы. Как лягушки проскакивают, разве что не квакают. Ага! Судя по выражению лица, ему это тоже не нравится! Ну, нет в его глазах стального цвета неизъяснимого блаженства от приема пищи! Тогда зачем он это делает? Тяпни водки и огурцом соленым закуси. Стоп! Уже близко. Где-то ты его видел. Или слышал. Что-то знакомое. С бокалом «Шабли» в руке и перед блюдом с устрицами Федор Иванович неузнаваем. А вот если приложить к нему соленый огурчик…
– Как устрицы, Мишель?
– А? Что?
– Как устрицы?
– Как устрицы, – бормочет он и, стараясь не морщиться, запихивает в рот что-то склизкое, пахнущее рыбой. Терпение, мой друг, терпение. Не гурманы мы, нет, не гурманы. Но – улыбайся! Изображай удовольствие!
– Отличное вино! – восклицает Иван Таранов. – Право слово: отличное!
– Других я и не держу, – сухо замечает хозяин. И Зигмунду: – Подавай суп.
Тот исчезает.
– Эстер Жановна неплохо готовит, – нарушает молчание Елизавета Петровна.
– Я бы сказал, замечательно, – подхватывает Сивко. – Где ты ее откопал?
– Я же сказал: они эмигранты. – Воронов терпелив. Медленно ест, медленно говорит. – Я помог им получить гражданство. Раньше они жили в Молдавии, при большом винограднике. Зигмунд – знатный винодел, его жена – специалист по купажированию вин. О своем винограднике Зигмунд может говорить часами. О том, как в советское время боролся с обработкой лозы химикатами, за чистоту вина и против добавления в него двуокиси серы. Это вредно для здоровья. Зигмунд фанатик экологической чистоты благородного напитка. Но с ним никто не соглашался. Обработка пестицидами повышает урожайность, а добавление в вино двуокиси серы – срок хранения. Экономическая выгода против фанатизма истинного ценителя. Как вы думаете, господа, кто победил?
– Я – за экономическую выгоду! – рассмеялся Таранов. – Я ж бизнесмен!
– Однако пьешь лишь то вино, в котором уверен, – заметила Елизавета Петровна. – Не молдавское, а французское! Жить хочешь долго.
– Кто ж не хочет? Да, я эгоист. Могу себе позволить. С деньгами можно все и при любой власти.