— Вы обвиняете меня в мужском шовинизме, мисс Листер?
— Уверена, все настоящие мужчины — шовинисты, — неопределенно проговорила Бетти. — По крайней мере те, которые полагают себя настоящими. Ну, мистер Халлам, продолжим работу или углубимся в дискуссию? — Ее зеленые глаза сверкнули. — Предупреждаю, я обречена выигрывать любые дебаты по вопросу о женском превосходстве.
— Откуда такая уверенность?
— Женская интуиция. — Она усмехнулась. — И тот факт, что я на тракторе, а ты с мотопилой. Пол, имеющий в руках более мощное орудие труда, всегда прав. Не так ли? — И, последний раз сверкнув глазами, она завела трактор. — Давай, мистер Халлам, — прокричала она под рев «Масси Фергюсона». — Дело за тобой. Только помни — если ошибемся, на наших касках напишут: «Вы это заслужили».
— Большое спасибо на добром слове, мисс Листер, — ответил Келл, запуская мотопилу. — Твоя уверенность придает сил!
Две минуты спустя огромный эвкалипт дрогнул. Как только мотопила поглубже ушла в древесину, ствол хрустнул, и этот хруст был подобен орудийному залпу. Когда хруст стих, нога Бетти нажала на акселератор, трактор рванулся вперед — и гигантское дерево легло именно туда, куда следовало.
Дерево лежало на сухой земле.
Потребовалось несколько минут, чтобы огромный скелет успокоился — ветви содрогались в последней агонии. Бетти остановила трактор и тревожно оглянулась назад. Келл стоял у пня и столь же тревожно смотрел на нее.
Все сделано. Все живы.
Бетти спустилась на землю и посмотрела на лежащие ветви и огромный ствол — и, к своему ужасу, ощутила, как слезы наполняют глаза.
Оно выглядело таким мертвым. Все так… окончательно. Это дерево украшало местность сотни лет, а сейчас его жизнь закончилась.
Хотя… Бетти хотела повалить это дерево уже много месяцев. Ей отчаянно нужны дрова. А сейчас… Это дерево будет греть ее года два или больше — но она не проживет здесь двух лет.
Не проживет здесь и двух месяцев.
Новые владельцы сожгут этого гиганта. Ее гиганта. Дерево, которое повалили они с Келлом.
Бетти подняла руку, чтобы смахнуть слезы, злясь на свою слабость. Как можно сейчас плакать? Плакать над мертвым деревом — и будущим, которого у нее нет?
Внезапно Келл оказался рядом с ней. Его руки крепко обхватили ее. Он словно ожидал такой ее реакции. Словно предвидел эту грусть.
— Не нужно плакать, Бетти, — тихо проговорил он. В его голосе слышалась нежность. — Меня не раздавило.
— Я не думала… — Бетти сделала тщетную попытку освободиться. — Я плачу не из-за тебя. Я и не думала, что тебя раздавит.
— Из-за чего же?
Келл прижал ее голову к своему плечу. Некоторое время Бетти сопротивлялась, но потребность в утешении стала почти невыносимой. Она припала к крепкому мужскому плечу и позволила ему гладить ее волосы. Раз он так хочет… А он хотел.