Одним движением он повернулся и ударил саблей по высокой дикой вишне. К ногам Мириам упала ветка толщиной с ее руку.
— Прекрасно, — только и могла вымолвить она, вспоминая, как Джек размахивал этой саблей перед лицом Чилтона. Если раньше она только ощущала опасность, исходящую от Джека, то теперь видела доказательство этой опасности.
— Предупреждаю, не дразни меня, — сказал он, протягивая ей руку. — А теперь, моя принцесса, садись и позволь мне прислуживать тебе.
Она словно не заметила его руку и опустилась на покрывало, чувствуя, что ноги больше не держат ее. Мириам заглянула в корзину и достала оттуда две бутылки, которые мать завернула в мокрую ткань, чтобы не дать им нагреться.
— Этот грушевый сидр предназначался для Чилтона, но теперь, думаю, он твой, — сказала она, протягивая Джеку большую бутылку. — А это лимонад для меня.
Джек презрительно сморщил нос.
— Грушевый сидр? Грушевая водичка для старых дев и грудных младенцев? А рома нет?
Мириам покачала головой.
— О Господи, сидр! — Джек вздохнул, выдернул пробку и протянул открытую бутылку Мириам. — Пей первая, принцесса. Сидр, конечно, не лучший напиток, но я не хочу, чтобы сегодня ты пробавлялась лимонадом.
Она заколебалась, но Джек был настроен решительно, и она отхлебнула прямо из горлышка. Сладкая тягучая жидкость слегка обожгла ей горло. Мириам удивленно закашлялась, не ожидая, что сидр такой крепкий. Когда она отдавала бутылку Джеку, ее щеки разрумянились, а на лице появилась блаженная улыбка.
— Хорошая девочка, — сказал Джек неожиданно охрипшим голосом. — Моя принцесса такая красивая. Но интересно, каков вкус сидра, когда он на губах у моей принцессы?
Он протянул руку, чтобы стереть капельку вина с уголка ее рта. Капля упала, но большой палец продолжал скользить по ее нижней губе. Он не сжимал ее в своих объятиях, не покрывал поцелуями, как она ожидала. Нет, как она хотела, если уж быть честной перед самой собой, подумала Мириам. Только его серебристо-серые глаза внимательно смотрели на нее, а шершавый палец нежно гладил ее губы, дразня и возбуждая до тех пор, пока она не застонала от невыносимого желания.
Она почувствовала, что он придвинулся ближе, а палец переместился на подбородок.
Ее глаза были закрыты, но это только помогало пробудить дремавшие в ней воспоминания и желания. Все ее тело ждало прикосновения его рук, и лишь прохладный бриз остужал ее разгоряченную кожу.
Волны с шумом перекатывали песок, ветер играл в ветвях сплетенных над их головами кустарников.
— Ох, Мириам, — сказал Джек почти шепотом, обжигая ее щеку своим дыханием. — Разве я не просил тебя не дразнить меня?