— Я собираюсь стать таким же, как папа, — ответил он. — Когда мы найдем в Балларате столько золота, сколько нам нужно, мы вернемся в Мельбурн и купим отель. Мама мне все об этом рассказала, она сказала, что дом уже выбран. И мы обставим его так же, как было в Дублине. А я буду помогать папе. Я собираюсь стать владельцем таверны, как он.
— У вас в Дублине была таверна?
— Да, большая, и каждый день я помогал папе.
— Сатана вырвет у тебя язык, если ты будешь лгать, Кон Мэгьюри! — закричала Роза. — Это неправда, ты никогда не помогал папе. Тебе никогда не разрешали заходить в жилые комнаты.
— Вам тоже, мисс, — заметил Ларри сухо.
— Так надо, — ответила Роза. — Папа всегда говорил, что я никогда не выйду замуж за джентльмена, если станет известно, что я помогала в жилых комнатах.
— Но я собирался помогать ему, — вмешался Кон. — Сразу, как только закончу школу. Я собирался помогать ему, как Ларри и Пэт…
— Зеленоглазая, ты слышала это? — обратился ко мне Пэт. — Вот, это Ирландия! Вот что происходит, когда проклятые англичане разоряют страну. Теперь Кон учится отдельно — папа нанял учителя из Тринити Колледж, потому что англичане не позволяют, чтобы в католических школах нас учили чему-нибудь кроме умения писать свое имя. И когда Кон закончит обучение, все, на что он сможет рассчитывать, это пивная или конюшня, где работали трое из нас. Если бы юный Кон был вторым Дэниелом О'Коннор, он не смог бы даже устроиться на государственную службу, а уж тем более стать адвокатом или пройти в парламент. Мы католики, Эмми. Но лучше умереть, чем быть католиком в Ирландии. Вот почему мы уехали. После Большого голода Ирландия гроша ломаного не стоила. Мы вынуждены были уехать, потому что таверна не приносила дохода, достаточно чтобы содержать четырех сыновей и дочь в шелковых платьях, с белыми руками.
— Мы уехали не поэтому, — закричал Кон. — А потому, что у тебя возникли проблемы с англичанами…
Пэт взглянул на меня.
— Он почти прав. И то и другое. Видишь ли, зеленоглазая, мой отец сделал ошибку, дав нам образование выше того, что, по мнению англичан, нам положено иметь. И семье пришлось уехать. Когда ирландец начинает задумываться, лучше уехать.
— Глупо… глупо, — сказала Роза. — Было глупо оставить там все, что у нас было, и приехать… сюда!
Она жестом показала на фургон со сваленной в кучу домашней утварью, на разбитую дорогу, на чужой пейзаж. В этом жесте было столько пугающей враждебности! Она повернулась ко мне, как и Пэт, к слушателю, которого им всем необходимо было убедить не потому, что я была важна для них, а потому, что им самим надо было убедить себя в этом.