— Здравствуйте, я вас слушаю, — опираясь руками на полку, расположенную ниже стойки, сказал он. Молодому человеку едва перевалило за двадцать лет. У него было узкое худощавое лицо, все в каких-то бубонах, которых особенно много было ближе к шее.
— Сто граммов водки и стакан апельсинового сока, — попросил я, выкладывая купюру.
Парень поставил на стойку рюмку водки и высокий стакан с желтоватого цвета напитком.
Я отхлебнул сока и спросил:
— Слышь, парень, Чак сегодня не появлялся?
Бармен приподнял одну бровь и вытянул губы трубочкой, изображая работу мысли.
— А-а, Горчаков… Нет, не видел, — сказал он и стал полотенцем протирать стакан.
— А не знаешь, вечером он заглянет в кафе?
Бармен дунул на стакан, потер его и глянул на меня сквозь стекло:
— Может, и заглянет, кто его знает. Вообще-то в последнее время Юрчик у нас редко бывает.
Я поморщился, выражая таким образом недовольство громко звучавшей музыкой.
— А ты не знаешь, где живет Чак?
Бармен убавил звук оравшего магнитофона и покачал головой:
— Нет.
Выражение лица парня было безучастным, однако я чувствовал: врет он — и, решив зайти с другого боку, заявил:
— Слышь, парень, я проездом в вашем городе. Вечером уезжаю. Мне очень нужно встретиться с Юрчиком. Может быть, все-таки вспомнишь адресок?
Пройдоха бармен тоже понял, что я обманываю его, и стал торговаться.
— Между прочим, Чак — мужик крутой, — сказал он и хитро прищурился. — Вдруг вы для него нежелательный гость. Я вам скажу, где он живет, а меня потом к ответу призовут, а то и… — парень сделал красноречивый жест у горла.
Я усмехнулся и полез в карман рубашки.
— А мы не будем ему говорить, что это ты адресок подсказал. — Я выложил на стойку бара очередную купюру. — Чак ничего и не узнает.
Бармен глянул по сторонам и тряпкой смахнул купюру со стойки к себе на стол.
— Чак неподалеку от меня живет, — произнес он негромко. — Улица Севастопольская, дом шесть, квартира семнадцать, кажется.
— Семнадцать или кажется? — За информацию я заплатил, а потому имел полное право требовать точных данных.
— Так… — сжимая губы, стал вспоминать парень. — Живет он в крайнем подъезде справа, на втором этаже, дверь прямо. Этого достаточно?
Я кивнул:
— Достаточно! — Я одним махом осушил рюмку и стал слезать с высокого сиденья.
— Но вы все-таки не говорите Чаку, что адресок его я вам дал, — сказал мне на прощание бармен.
Вместо ответа я поднял вверх руки, что означало: «О чем разговор, друг!» — и переступил порог бара.