Валера минут пятнадцать подождал, затем подошел и спросил, а когда будем заниматься лозоискательством. Не пора ли ходить с артефактами для определения безопасных мест.
Я протянул ему сумку с артефактом и статуэтками, сказав, что в местах, где почувствует вибрацию, можно записывать в безопасные, а все остальные проявления должны вызвать настороженность.
Валера все взял, немного потоптался и направился в сторону тропинки по большому радиусу огибающей строение.
Я вернулся к созерцанию.
Это не было поиском нужного внутреннего состояния перед входом в неизвестную опасную зону. И не было ожиданием удачного и безопасного момента для исследовательского вторжения. Вернее в некотором смысле было, но это не главное.
Причина была в двух старых деревьях.
Высокие с роскошной кроной, красовались в пределах двадцати-тридцати метров от башни с западной и северо-западной стороны. От них было ощущение, что они внимательно смотрят внутрь башни. Именно ощущение, но настолько явное, что я, не будучи мистиком и экстрасенсом, точно определял, когда одно из деревьев переставало наблюдать – то ли моргнув то ли вздремнув, и когда просыпалось и продолжало сверлить взглядом башню.
Раньше, в детстве у меня не было ощущений, что есть деревья, у которых есть какой то особый дух. Не то что у юных вундеркиндов-мистиков. Напротив, только после тридцати стал понемногу определять деревья с некоторой силой и другие – неумные высокие растения. Толчок к этому был в услышанном на остановке разговоре двух старушек. Одна возмущалась бестолковым спилом деревьев во дворе. Ее фраза меня заставила задуматься и по-другому осмотреться. – Зачем спилили те два дерева, говорила она, - они же были добрыми и улыбчивыми, рядом то куча тупых деревьев. Кто теперь во дворе скрасит мои одинокие прогулки? – добавила и вздохнула.
Не было и намека, что у старушки маразматические взгляды. Нормальный разговор, связанная речь, ясный взгляд.
А у меня всплыли воспоминания по семинару с азиатским спецом по традиционным боевым искусством. Он конкретно обращал внимание, что при тренировке в зарослях, атаковать следует только глупые деревья, да и то, после этого поблагодарив их за помощь.
Был бы он язычником, принял бы за шаманские правила, так нет, как и мы, последователь единобожия.
Моя бабушки, христианка, точно не занималась колдовством. Но, когда в палисаднике начинали хворать деревья, она ко всем ботаническим лечениям, еще и поругивали их, наставляла на правильный путь. Я же, будучи юным атеистом, подшучивая, спрашивал – как деревья могут тебя слышать, где у них уши. Она же просто отвечала, они могут чуять мое настроение и мой дух. Это главнее слов. Но деревья то излечивались быстро, да и урожай возрастал после увещеваний.