— Да помогите же, сейчас отпущу на хрен! Руки отрывает!!! Кончай ржать, помоги, сволочь!!!
Когда сели, командир утер трясущимися руками слезы. Борттехник выбежал на улицу и принял блистер из бессильных рук правака. На аэродром с площадки решили лететь с открытым окном. Солнце уже садилось. Забрали девочек и полетели на аэродром. Правак угрюмо молчал, рассматривая синяки и ссадины на руках. Борттехник периодически заливался смехом.
Прощаясь с летчиками, девочки поблагодарили экипаж, а самая старшая, подойдя к борттехнику, подарила ему книгу под названием «Цицерон. Биография».
— Мы подумали, что вам подарить, — краснея, сказала она, — и вот…
— Спасибо, — сказал борттехник. — Это мой любимый оратор.
После того как диверсантки уехали, начался разбор полетов.
— Ну-с, что у нас случилось? — спросил командир. — Почему сработал аварийный сброс блистера?
Он показал на красную ручку, которая болталась на разорванной контровке.
— Потому что борттехник у нас — раздолбай, — сказал правак. — Ручка была не законтрена.
— Раздолбай вовсе не борттехник, а правый летчик лейтенант С., — сказал борттехник. — И доказать это легко. Первое — контровка, как мы видим, порвана, но слом свежий. Значит, сорвано недавно. Второе — полчаса назад лейтенант С., влекомый преступным чувством к несовершеннолетней парашютистке, выбросился из окна. Во время эвакуации — обрати внимание, командир — лейтенант С. был в шлемофоне и шишаком этого самого шлемофона — как лось рогами — он сбил ручку и сорвал контровку. Когда он дернул блистер, ручка соскочила с упоров. Поэтому мы поимели то, что поимели.
— Не верь ему, командир, — взвизгнул правак. — Этот Цицерон от чего хочешь отвертится!
— Ладно, — сказал командир. — Кончай ругаться. Баба на борту — всегда предпосылка. Давайте блистер на место ставить.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЛЕТЧИК
В сентябре 1987 года борттехник Ф. заменился из Афганистана. Он отгулял отпуск и вернулся в Магдагачи дожидаться приказа на увольнение. Из отпуска он опоздал (принял транзитную дату вылета из Новосибирска за дату вылета из Уфы), его друзья уже уволились в запас и отбыли по домам.
Старший лейтенант Ф. живет в том же офицерском общежитии, что и до Афганистана, но в угловой комнате на втором этаже. Стоит ноябрь. Уже выпал снег, в батареях комнаты — воздушная пробка, и тепло не доходит до старшего лейтенанта. Поэтому он живет в четырехместных апартаментах один и, несмотря на предложения, переселяться не собирается. Никого из его эскадрильи в Магдагачах пока нет — они заменились в октябре и еще отгуливают свои отпуска. Старший лейтенант на службу не ходит — лишь раз в неделю он наведывается в штаб — узнать, нет ли приказа из Хабаровска на увольнение.