– Подождите минуту, — прервал ее сыщик, — вы, кажется, говорили, что она начала учиться писать и читать, не так ли?
– Да, она хотела, собственно говоря, усовершенствоваться в этом, поскольку уже умела читать печатные буквы и писать какие-то каракули, когда пришла ко мне в дом.
Грайс так ущипнул меня за руку, что я чуть не вскрикнул.
– Когда она пришла в дом? Но, значит, Джен в этом отношении пошла дальше уже с вашей помощью? Вы ее учили читать и писать?
– Да, она списывала у меня прописи и…
– Нет ли у вас каких-нибудь образчиков того, что она здесь писала? — полюбопытствовал Грайс. — Мне хотелось бы взглянуть на ее упражнения.
– Право, не знаю, смогу ли найти их, — я обыкновенно тотчас же их уничтожала, поскольку не люблю, чтобы подобные вещи валялись по комнатам. Впрочем, пойду поищу.
– Пожалуйста, — проговорил Грайс, — я пойду с вами наверх: мне бы хотелось взглянуть на нее.
Не обращая внимания на свои больные ноги, он встал и приготовился следовать за хозяйкой дома. Проходя мимо меня, он шепнул: «Дело становится очень интересным». Прошло десять минут, которые показались мне целой вечностью; наконец оба они вернулись с целой кипой бумаг.
– Это все, что мы нашли в доме, мы подбирали решительно каждый клочок бумаги. Взгляните-ка. — С этими словами Грайс подал мне листок бумаги, на котором были написаны прописные истины: «Красота увядает скоро», «Дурной пример заразителен» и т. д. И затем эти же прописи были списаны уже другим почерком. — Как вы это находите? — поинтересовался он.
– По-моему, написано очень четко и красиво.
– Вот это последнее упражнение, написанное рукой Джен. Не правда ли, оно очень мало походит на те каракули, которые мы видели в письме, найденном наверху?
– Конечно.
– Миссис Бельден говорит, что фразы эти написаны уже неделю тому назад. Джен очень гордилась ими и хвасталась, что может так хорошо писать. То, что написано на клочке бумаги, который лежит у вас в кармане, — шепнул он мне на ухо, — она писала, надо полагать, много времени назад, если вообще писала. — Затем, уже громко, прибавил: — Но, однако, рассмотрим хорошенько бумагу, на которой она обыкновенно писала.
С этими словами он разложил передо мной все бумаги, найденные в доме: они совершенно не походили на ту, где было написано предсмертное письмо покойной.
– Другой бумаги во всем доме нет, — объяснил Грайс.
– Это действительно так? — спросил я миссис Бельден, смотревшую на нас с удивлением. — Нет ли где-нибудь бумаги другого сорта, которую девушка могла бы употребить для письма?
– Нет, у меня есть только эта, да, кроме того, у Джен в комнате лежала целая кипа точно такой же бумаги, — зачем же ей было искать другую?