— Это вряд ли.
— Дело твое. Только…
— Что, ма?
Нора Максимовна вернула очки на место и сделала рукой неопределенный жест:
— Да так. До октября еще куча времени.
Понятно. Матушка не испытывает восторга от перспективы жить под одной крышей со взрослой дочерью и надеется, что вопрос с жил площадью за лето решится.
— Где твоя машина? — заглядывая в пакеты, поинтересовалась Нора Максимовна.
— Машину я разбила, — сообщила Лера и тут же обозвала себя дважды дурой: за то, что разбила машину, и за то, что сказала об этом маме.
— Как?! — Развод дочери произвел меньший эффект, чем новость о машине. Нора Максимовна потеряла интерес к пакетам. — И как же ты теперь?
Вопрос был далеко не праздным: дачный участок был отдан на откуп цветам, и всеми продуктами Нору Максимовну снабжали дочь с мужем.
— Как сегодня. — Лера неопределенно пожала плечами.
— Скажи, какие перспективы у тебя с работой?
— Не знаю, — искренне сказала Лера.
— Я не удивлена, — заявила Нора Максимовна, — что ты осталась у разбитого корыта. Ни работы, ни денег, ни детей в тридцать пять лет. Долго думала, дорогая моя. Раньше надо было с ним рвать или терпеть уже до конца.
Норе Максимовне казалось, что, если испортить дочери настроение, она изменится и возьмет судьбу в свои руки.
Ничего, кроме раздражения, эти псевдопсихологические экзерсисы не вызывали. Лера рассердилась:
— Ну откуда ты знаешь?
— Поживи с мое. — В тоне Норы Максимовны Лере слышались отголоски их давних ссор.
Неспособность дочери к действию, привычку прятаться от жизни Нора Максимовна называла инфантильностью и винила в этом Лериного отца — своего мужа, после смерти которого перестала критиковать дочь, хотя дух соперничества не утратила.
— Откуда у тебя эта вещица? — отвлеклась на длинную льняную Лерину юбку мама.
— Это с прошлого года. Не помнишь?
— Не помню. По-моему, мне пойдет такая.
— Хочешь, забирай себе.
Эта традиционная фраза сопровождала почти все набеги на гардероб дочери, заканчивающиеся актом дарения. Как обычно, Лера почти сразу выбросила белый флаг, только на этот раз мама почему-то оскорбилась:
— Ну, у тебя не та ситуация, чтобы раздаривать одежду.
После мятного чая Леру сморило, обратный путь в электричке пугал сложностью: тащиться неизвестно сколько, потом добираться с вокзала на маршрутке или на троллейбусе. Раньше двенадцати домой она не попадет. Бр-р.
— Ма, я, пожалуй, переночую здесь.
— А как же работа?
— У меня отгулы. — Хоть здесь хватило ума соврать.
— Господи, конечно, оставайся, — захлопотала Нора Максимовна. — Сейчас дам тебе постель.
Лера усилием заставила себя подняться, собрала на поднос посуду и понесла на кухню.