В экспроприированном халате Казимира Лера только-только устроилась с ногами на широком подоконнике и едва успела глотнуть коньяку прямо из горлышка, и тут — звонок в прихожей.
Из дверного глазка открывался вид на роскошную клумбу.
— Кто там? — осторожно поинтересовалась сбитая с толку Лера и судорожно вздохнула.
— Доставка цветов, — отозвались из-за букета.
— Вы ошиблись дверью! — крикнула Лера.
— Нет, я не ошибся, Валерия Константиновна.
Лера высунулась в подъезд.
— Это вам, — обезоруживающе улыбнулся парень и протянул через порог букет.
Скользнув по физиономии рассеянным взглядом, Лера уставилась на цветы: желтые розочки вперемежку с карликовыми сине-фиолетовыми ирисами — цветком Богородицы, упакованные в желтый фетр, отбивали всякое желание выяснять, кому и от кого эта красота предназначается.
Пауза затягивалась, а Ковалева потрясенно шевелила губами.
— Девятнадцать, — закончила считать розы Лера.
— Вы меня не помните? Я водитель Василия Васильевича, — еще шире улыбнулся парень-добряк.
— Ну почему же, я вас помню, — солгала Лера и в ту же секунду на самом деле вспомнила — Влад.
И какое-то неприятное чувство заворочалось под ребрами — она что-то кому-то обещала и не сдержала обещание…
— У вас через двадцать минут встреча с шефом, — озадаченно разглядывая Лерин непрезентабельный вид, доложил парень, — я специально пораньше приехал, знаю, девушки всегда опаздывают.
Странная логика уже не способна была удивить Ковалеву. Она стояла на пороге в халате и домашних шлепанцах, не в состоянии сдвинуться с места. Вот что она забыла — ресторан «Барбара»! Ужин с Крутовым!
— Вас Ленка не предупредила, что ли? — усомнился Владик, наблюдая, как журналистка меняется в лице.
— Мне звонила референт Крутова, предупреждала, — прошептала Лера и поднесла ладонь к губам.
— А вы запамятовали? — С таким аналитическим мышлением парень явно отказался от карьеры следователя по особо важным делам.
— Запамятовала, — подтвердила Лера.
Странно было бы…
Казимир вытеснил светлый образ депутата.
Кроме того, никаких нарядов, не считая брючного костюма и любимой рубашки мужского покроя, Лера с собой из дома не забрала — только самое необходимое на первое время.
Первое время… Понятие оказалось растяжимым.
После разговора с Казимиром Лера не могла определиться с желаниями: вернуться домой и жить как раньше? Подставить другую щеку, простить и забыть? Разве не это главное назначение женщины — прощать? Из груди вырвался тяжелый вздох: мир бы сказочно похорошел, если бы никто не путал свое предназначение с чужим. Если бы все виновные каялись, женщины рожали, мужчины были кормильцами, одаренные творили, рожденные для трудовых подвигов не стеснялись своих мозолей. Но мир устроен иначе, и Казик даже не подумал покаяться…