«Скорее они нам», – подумала Соня.
Миша переложил нож в левую руку, вытер взмокшую ладонь о джинсы и снова взял нож правой.
– Пойдем, – сказал он и пошел назад.
* * *
Славка только сейчас смог вырвать руку из ладони Олеси. Такая хватка могла быть только у мужика или испуганной женщины. Нет. У двух испуганных женщин. На самом деле Прудников боялся себе признаться, что здорово струхнул и лишь поэтому позволил протащить себя по этой угольной кишке.
– Подожди, – выдохнул Слава. – Мы неправильно поступаем.
– Да ну брось ты! Мы бежим за помощью…
– Да, наверное. Можно и так сказать. И сейчас, и потом, когда трупы ребят будут поднимать наверх, мы будем говорить, мол, помогли чем смогли.
– Ну, зачем ты так? Чем бы мы им еще помогли?
– Может, попробовали дать отпор этой банде?! – ехидно спросил Вячеслав.
Она не ответила. Прудников трижды выругал себя за подобное поведение.
«Хрена ты разошелся? Мужчина еще называешься. Будто она тебя насильно утащила. – Слава вспомнил стальную хватку девушки. – Или ты был без сознания, а она унесла тебя на руках? То-то же, болван».
– Извини, – проговорил он. – Олеся, извини.
Но девушка отвернулась от него и подняла руку.
– Олеся?
– Да тихо ты!
Она что-то услышала. Славик прислушался, и ему показалось, что он тоже что-то слышит. Будто кто-то крался к ним. Слабое такое шуршание. Словно крадущийся не шел, а полз на брюхе. Вячеславу почему-то вспомнились слепые твари из фильма «Дрожь земли». Уж лучше сумасшедшие с лопатами, чем гигантский червяк. С людьми хоть договориться можно.
«Кто старший?» – вспомнил Прудников, как ему тогда казалось, глупый вопрос Евгения. Но теперь он понимал, что в действительности лучше выявить из разъяренной толпы главного, того, кого остальные послушаются беспрекословно, и договориться с ним. Но если перед тобой безмозглые подземные черви, то хоть ищи короля всех червей, тебя непременно сожрут только за один этот вопрос: кто старший? Олеся резко повернулась к нему.
«Неужели я сказал это вслух?»
Подтверждением была женщина, появившаяся в свете его фонаря.
– Я немного старше тебя, мелюзга.
Славка узнал ее по одежде. Розовая футболка с надписью I love NY в то время была только у нее. Вареные джинсы с ремнем с железной бляшкой Montano были тоже на ней в тот проклятый день.
– Но ведь возраст нам не помеха?
Она изменилась. Очень изменилась. Самая красивая девушка во дворе теперь была старой развалиной, а ведь ей… Слава мысленно вычислил, сколько его первой любви лет. Ей должно было быть сейчас лет тридцать пять максимум.
– Да и женилка, я думаю, у тебя подросла с тех пор, а?