Наконец-то мы оказываемся в вертолете. Внутри сумрачно, снимаю очки и поправляю съехавшую на глаза шапку. Пилоты тоже смурные типы – наверняка им запрещено с нами разговаривать. Так и летим молча. У игроков из разных команд мало поводов для разговоров – через пару дней из «условных противников» мы можем превратиться в смертельных врагов.
Верчусь на узком сиденье, потом прилипаю к окну. Я вижу Полигон!
Точнее, догадываюсь: ледокол распарывает пронзительную снежную пустыню, и полоса воды огибает остров по краю, на белом фоне выступают серые проплешины скал. Над ними кружат тысячи птиц. У кромки воды торчат из-под снега обломки каких-то стародавних построек. Остров совсем небольшой, почти треугольный, равномерно утыкан сверкающими иголками – транслирующими антеннами. Только одна часть выдается в море, как клешня краба, – на ней видна плоская крыша современного здания. Вертолет делает вираж – удаляется от Полигона, идет на снижение. Замирает на бетонной крыше тренировочного центра, винт еще медленно вращается, но нас выталкивают наружу и подгоняют к стальным дверям:
– Бегом! Бегом! Быстрее!
Мы покорно грохочем горными башмаками по коридору: конца-края ему не видно, только огоньки подслеповато мигают вдоль стен. Поворот, лестница, еще поворот – в жизни не думала, что тренировочный центр такой громадный.
Кругом ни одного окна – мы на подземном этаже.
Идем быстро: скорость движения задают здоровые лбы в военной форме без знаков отличия. Наконец-то упираемся в бронированные двери и останавливаемся. Чего-то ждем – я оглядываюсь на паренька. Он снимает шапку, аккуратно прячет в карман – светлые пряди рассыпаются во все стороны, высокие скулы покраснели от мороза и солнца, губы решительно поджаты, рассматривает кодовый замок на двери.
Ну и ладно – я все равно ужасно выгляжу в идиотской шапке и безразмерной куртке. Высокие двери распахиваются, военные пропускают нас внутрь – мы оказываемся в большой комнате, где полно народа, проводов, прожекторов и прочей техники. Над всей этой суетой царит громадный черный экран. Сейчас он обесточен, но уже готов показать всему миру ИГРУ. Тетенька-ассистент в синем пиджаке велит идти за нею.
Здесь, в студии, очень душно, хочется выпрыгнуть из одежды, но уже слишком поздно. Мы стоим перед самым главным здесь человеком – сердце мое колотится вдвое быстрее положенного. Любой из нас тысячу раз видел Господина Ведущего на огромном городском экране, и каждый задерживал дыхание, когда его глубокий, убедительный голос сообщал результат жеребьевки или имена победителей Игры. Седого и мудрого Господина Ведущего часто показывают крупным планом – он возносится над толпой, как Бог, заглядывает каждому прямо в душу и видит все наши глупые секреты.