Убитый квеман лежал на прежнем месте. И подбитая квеманка тоже. Только вот Нидада…
— Ты что надумал, сорочий сын? — прошипел в ярости Книва.
Нидада, паршивец, уже портки спустил, уд встопорщил кверху.
— Воину добытую бабу пользовать — молодецкое дело! — заявил Нидада и на колени опустился, примериваясь, как поудобнее взобраться на квеманку.
— Какая это баба! — зашипел от ярости Книва. — Это ж нелюдь! Знаешь, кто от человека и нелюди родится? Болотный дух!
— Ниче… — пробормотал Нидада, — не родится. Мы ж ее — того.
Ухватил квеманку за титьки…
И тут квеманка открыла зенки.
Нидада аж подпрыгнул.
А квеманка вроде как и не испугалась. Зубами блеснула: оскалилась зазывно.
Нидада, сразу видно, обрадовался. Снова ее за титьки ухватил…
И тут она, извернувшись, горсть трухи с земли подхватила и прямо в глаза Нидаде кинула.
Нидада взвизгнул совсем по-бабьи, с квеманки свалился. Она тут же на ноги подхватилась, заорала истошно… И осеклась, когда Книва рогатину ей точно в горло вогнал.
А Нидада на карачках по земле ползал, глаза тер и скулил.
— Заткнись! — Книва пнул его в бок. — Портки надень!
«Спешить нужно», — подумал Книва.
Подошел к убитому квеману, перехватил рогатину поудобнее. Для такого дела, конечно, топор сподручнее, но топора ведь нет. Недодумали они насчет топоров.
Наступив квеману на голову, Книва примерился и несколькими мощными ударами перерубил мертвецу хребет.
Потом ножом мягкое дорезал. На шее у квемана амулет был. Его Книва подальше в кусты забросил. Лучше бы унести да сжечь, но человеку амулет от квемана с собой носить опасно. От него вред приключиться может.
Голову квеманскую Книва в сумку спрятал.
Пока Книва делом занимался, Нидада успел порты натянуть и теперь ножом пытался квеманке голову откромсать. Пыхтел, весь в крови перепачкался, но кость крепкая, не поддавалась.
В воздухе смрад стоял. От крови и от мочи с калом, что из убитых изверглись. К запаху этому Книва был привычен, но ежели учует его кто из квеманов — сразу поймет, в чем дело.
— Брось ее, — велел он Нидаде. — Уходить надо.
— Еще чего! — прокряхтел тот, двумя руками нажимая на нож. — Мне… тоже… трофей нужен!
Наконец Нидада кое-как откромсал голову квеманки, ухватил за волосы, осклабился. Доволен!
— Вот теперь уходим! — заявил он.
И оба припустили прочь вдоль длинного озерного берега.
Когда квеманские голоса растаяли вдали и даже запах дыма больше не ощущался, приятели сделали передышку. Кровь с себя смыли, напились, головы добытые в воде ополоснули. Но медлить не стали. Надо было подальше уйти, пока квеманы своих убитых не обнаружили.