— Я пообещал, что мы отправимся в Валь-Жальбер следующим летом! — ответил Тошан.
— Да, и она подчинилась твоей воле. Но вспомни, что Лора Шарден заболела от тоски и потеряла память. Что, если Эрмин унаследовала эту слабость от матери? Если ты ее любишь, отвези к родным. Мой внук — крепкий мальчик, он выдержит путешествие. Только ледяной ветер может причинить ему вред. Пока еще не слишком холодно, снег только укрыл землю. На санях ты как раз поспеешь к Рождеству. Я смотрела маршрут по карте.
— Но что я буду делать в красивом доме Лоры? — спросил Тошан сердито.
— Простофиля! Да то же, что и здесь: будешь помогать своей теще, будешь ходить в лес за дровами и спать рядом со своей женой.
На следующий день, ничего не сказав Эрмин, Тошан изготовил некое подобие навеса, обтянутого промасленной шкурой карибу, и укрепил его над спинкой саней. Этот навес должен был защитить Эрмин и ребенка от ветра, снега и солнца. Покончив с этим, он проверил собачью упряжь и состояние полозьев.
Близилась ночь. Придя в спальню, Тошан увидел, что Эрмин уже в кровати. Она кормила Жослина.
— Мин, когда сын насытится, вставай и собирай вещи. Завтра на рассвете мы выезжаем.
— Но куда? — с тревогой спросила молодая женщина. Она даже не улыбнулась.
— Туда, где вихрем кружит вода, к Уиатшуану!
Эрмин какое-то время не могла поверить своему счастью. Она приподняла ребенка и села. Тошан видел, как расцвело ее милое личико, как засияли прекрасные голубые глаза. Она улыбалась так, словно его слова возвратили ее к жизни.
— Спасибо, любовь моя, спасибо! Как я счастлива!
* * *
Валь-Жальбер, 22 декабря 1932 года
Лора без всякого энтузиазма заканчивала наряжать рождественскую елку. Она делала это для Бетти, ставшей для нее прекрасной подругой, для маленького Эда и особенно для Шарлотты, к которой частично вернулось зрение после операции, проведенной знаменитым хирургом из Монреаля. Девочка получит самый прекрасный подарок — наконец-то увидит, как сверкают на елке серебристые гирлянды и миниатюрные разноцветные лампочки.
«Эрмин не будет здесь, с нами, — с горечью подумала Лора. — А ведь она так обрадовалась бы, узнав, что ее обожаемая малышка Шарлотта почти выздоровела! И что пятнадцатого августа, в праздник Успения Богородицы, Элизабет родила дочку, прелестную крошку Мари…»
В гостиную вошла Мирей. Мягкий мужской голос поблагодарил ее за чай и кексы. Лора обернулась, услышав запах кленового сиропа.
— Ханс, ты привез из Роберваля выпечку! Мирей, я ведь говорила, чтобы ты ничего не пекла!
— Нет ничего лучше доброй горки домашних кексов, мадам!