Вначале Банан решил, что это бабочка, но, приглядевшись, понял, что это не так.
Над цветком порхала птичка, малюсенькая, с длинным, чуть изогнутым клювиком.
Она умудрялась так быстро махать крыльями, что они сливались в неясное, отбрасывающее тень пятно.
Действительно — как вертолет.
Или колибри, ведь так летают именно колибри, зависают над цветком словно большие бабочки, и крылья их сливаются в почти что прозрачную тень.
— Колибри! — сказал он вышедшей на лоджию сонной Марго.
Смешной, растрепанной, завернутой в покрывало.
Марго зевнула и потянулась.
Покрывало соскользнуло и упало, голая Марго плюхнулась в соседней шезлонг.
На ее груди были хорошо заметны четкие красные полосы.
— Неудобно спала! — сказала Марго.
— Колибри! — опять произнес Банан.
Марго посмотрела на птичку, все еще кружащую над цветком, и улыбнулась.
— Honey bird! — сказала она и добавила: — На иврите «ципор дваш»… А вот по-русски…
— Медовая птичка, — сказал Банан, и вновь потянулся за сигаретой.
— Honey birds, honey birds, heart without love and words… — почти что пропела Марго…
— Почему это сердце без любви и слов? — удивился Банан.
— Не знаю, — сказала Марго, а потом добавила: — Просто оно у них такое маленькое, что для любви и слов в нем уже нет места!
— Откуда у тебя эти полосы? — спросил Банан.
— Я же сказала: неудобно спала! — ответила Марго, подняла с пола покрывало и вновь закуталась в него.
— Есть хочешь? — спросил Банан.
Ладонь правой руки уже перестала быть красной, обычная ладонь обычной правой руки.
— Смотри! — сказала Марго и показала на море.
Мимо берега медленно проплывало небольшое белое судно с четко различимой надписью на корме: «The Flying Dutchman», «Летучий голландец».
— Ну и что? — равнодушно спросил Банан.
— Он там! — сказала Марго, спустив покрывало и подставляя голые плечи лучам солнца.
— Кто? — поинтересовался Банан.
— Этот черный чувак, — ответила Марго, — он в этом казино диджеит, там клуб есть, так вот в нем…
«Летучий голландец» проплыл мимо и исчез за соседними бунгало.
Невысокие горы на противоположной стороне залива уже были ярко освещены солнцем, пустынные, светло-коричневые, с желтыми, будто нарисованными пятнами.
Банан вновь подумал о том, что он так и не знает, зачем он здесь и что будет завтра.
И — послезавтра.
Вот уже второй месяц, как он просто не представляет, что будет.
— Пошли завтракать! — сказала Марго.
Завтрак оказался странным, без мяса, то бишь — кошерным.
Молочное, рыба, выпечка.
И совсем безвкусный кофе.
Зато свежевыжатый сок. Банан взял себе грейпфрутовый, Марго — апельсиновый.