— Вахта остается, остальные свободны до восьмого колокола, — зычно объявил Глеб экипажу свободу и ватага, радостно гомоня, ломанулась на берег. А что, теперь им и вовсе благодать, даже под погрузку-разгрузку вставать не надо, работы не в пример меньше стало.
— Вы сейчас куда? — спросил я у Веры с Аглаей.
— Веру в гостиницу устроим и по лавкам пройдемся, — сказала Аглая.
— Я к Стефану Бочкареву пойду, с товаром разберусь, — поправила ее Вера. — А потом, наверное, в гостинице буду.
Ну да, все верно, пришла она пассажиром, а пассажиры на берег переселяются обычно. Да и удобней ей в гостинице будет. И насчет Бочкарева она права, это уже работа, вот пусть и занимается семейным делом.
— Хорошо, а я сперва брата Иоанна найду, а потом, если время останется, зайду в "Ружье", там от Григория Дубинина заказ должен лежать, — объявил я о своих планах. — Вечером увидимся.
Женщины наняли двуколку с негром-кучером, а я пошагал в город пешком, хотелось твердую почву под ногами ощутить, а то все порываюсь качку компенсировать, из-за чего чувствую себя словно пьяный.
Дорога до Синодского двора была мне уже знакома, довелось ходить по ней в прошлый мой приезд в Благовещенск. Разве что улицы города в пасмурную погоду выглядели как-то по-другому и не было того зноя, что в прошлый раз давил. С моря дул свежий ветер, трепал маркизы над витринами и шуршал листьями деревьев в многочисленных маленьких парках. А так все было по-прежнему, много людей, много суеты, жизнь кипит. Может, и вправду Аглае лучше в таком месте было бы? Молодая женщина, красивая, в городе ей куда интересней, наверное.
В Синодском дворе, понятное дело, с прошлого визита ничего не изменилось. Караульные остановили меня на входе и поинтересовались целью визита, удовлетворившись кратким заявлением о том, что иду к брату Иоанну из Особого отдела. Непонятно зачем и спрашивали.
Дальше было длинное здание из красного кирпича, был длинный полутемный коридор, в котором, как в церкви, пахло воском для натирания мебели, и в котором шаги по каменной плитке были громкими, даже с эхом.
Брат Иоанн оказался у себя в кабинете, или, вернее сказать будет, в келье, потому что назвать такую клетушку кабинетом язык не повернется. Молодой, крепкий, очень смуглый, со шрамом на левой скуле, подозреваю, что от ножа. Увидев меня, явно и вполне искренне обрадовался, вскочил из-за стола, протягивая руку.
— Что, ремонт закончил? — спросил он вместо приветствия.
— И ремонт закончен, и набор экипажа — все закончено, — сказал я.
— Присаживайся, — показал он на стул напротив. — Чего тебе предложить?