— А ты, граф, — Екатерина улыбнулась Шувалову, — выдай своему воспитаннику вольную — и делу конец. Я свою воспитанницу за крепостного не отдам — объявлю свадьбу недействительной.
— Не могу… — Великан выпустил из объятий Александра и задышал так тяжело, будто только что втащил в гору тяжеленный валун. — Сестра моя, покойница Софья, завещала свое имущество, вместе с крепостными, некоему маркизу Манино, которого она лет двадцать назад повстречала в Италии. Завещание глупое, путаное. В нем отдельно оговорено, что Александр — не крепостной, но принадлежит этому самому Манино. Вот что моя сестра-покойница натворила. Я уж который год ищу этого итальянца. Да где ж его сыскать?
Все смолкли. И вдруг в тишине раздался громкий голос:
— Я есть маркиз Франческо Манино!
Лиза обернулась на голос. У дверей, разнесенных графом Шуваловых, стояли двое — маэстро Меризи и какой-то незнакомец в иностранном камзоле, без парика — черные вьющиеся волосы заплетены в косичку и бархатной ленточкой перехвачены.
— Я есть маркиз Франческо Манино! — повторил по-русски незнакомец и перешел на итальянский язык, обращаясь к Шувалову: — Неужели вы не узнаете меня, граф?
Шувалов замялся:
— Прошло двадцать лет… За такое время все меняются…
— Зато я вас отлично узнаю! Впрочем, при вашем росте вас невозможно забыть. Но я узнаю не только вас — я узнаю своего сына! Он похож и на Софи, и на меня…
Голос незнакомца дрогнул, глаза увлажнились, а на щеках заходили желваки похлеще, чем у Александра, когда он гневается или волнуется. У Лизы перехватило дыхание — неужто тот самый друг, по просьбе которого маэстро Меризи проводил розыски в Петербурге, — отец Горюнова? Выходит, тот, кого искали — ее Сашенька, а никак не она. Помечтала чуток про свое благородное венецианское происхождение — и забудь. Никакая она не венецианка, а нищий подкидыш с невской набережной. Зато теперь-то уж точно — не крепостная!
Вот только как же должен был любить этот благородный итальянец графиню Софью Шувалову, чтобы всю жизнь искать ее и своего ребенка?.. Это же просто волшебство. Сказка. Мечта…
— Да что же это такое? — Недовольный голос императрицы вернул всех на грешную землю. — Объяснись, граф, я плохо итальянскую речь разбираю, — повернулась она к Шувалову. — Кто этот человек?
Вперед протиснулся маэстро Меризи и заговорил на немецком, все ниже кланяясь. Объяснение на родном языке императрицы было верным ходом — Екатерина, урожденная принцесса Анхальт-Цербстская — начала осознавать ситуацию.
— Это история страстной любви, ваше величество! — журчал маэстро. — Двадцать лет назад, мой друг, маркиз Франческо Манино влюбился в русскую Венеру — графиню Софи Шувалову. А этот юноша — плод их любви!