Точно исполинский лебедь, «Латам» гляделся в зеркальные воды залива возле полярного города Тромсё. Так и хочется сказать, что на борт его поднялся рыцарь Лоэнгрин — в лице Руала Амундсена. И либретто, и сценография уже подготовлены для легендарной героической драмы. Но если верить зрителю Цапфе, главный исполнитель отыграл свою роль еще до того, как машина пришла в движение: «Я не забуду выражение его лица перед стартом, когда он сидел в "Латаме", странно далекий, отрешенный. Происходящее словно бы не трогало его, хотя он-то, пожалуй, и был ключевым участником. Не говоря ни слова, он просто сидел и смотрел на меня».
Пустым взглядом герой смотрел на своего последнего поклонника. Энергия покинула его. При подготовке, когда его отвергали, чинили ему препятствия, речь шла об активных действиях, о генерале, об отправке экспедиции. Теперь всё это позади. Остальное в руце Господней и в руках пилотов.
Фотографии «Латама», сделанные репортерами, подтверждают впечатления Цапфе: полярник разочарован и одинок. Он даже не думает позировать, ему все равно. Рыцарь в фуражке, сидящий в гигантском лебеде и ожидающий, когда их отбуксируют в пролив, где наконец заработают пропеллеры, — этот рыцарь никуда не стремится; он все оставил позади, сказал последнее прости. Не обязательно жизни, но ее смыслу. Он знал, что никогда не достигнет величайшей из поставленных целей. Теперь его ждала ледяная пустыня.
Ровно в четыре гидроплан стартует. Впоследствии появлялись противоречивые сообщения насчет сложностей с взлетом. Многие утверждали, что «Латам» был перегружен. Но так или иначе в этот безветренный день в воздух поднялся он один. Финский и шведский гидропланы до поры до времени остались в Тромсё. По свидетельству Гуннара Ховденака, выпустившего в 1934 году солидную книгу «Последняя экспедиция Руала Амундсена», «Латам» был нагружен ничуть не больше, чем при вылете из Бергена. Однако он уже преодолел огромное расстояние, а в спешке, которая, по словам очень многих, возникла, когда экипаж узнал об опережающей позиции майора Маддалены, некоторые процедуры предстартовой подготовки были выполнены недостаточно тщательно. Хотя это весьма маловероятно, если учесть профессионализм экипажа и опасность маршрута. Пусть даже Начальник в эти минуты готов был смиренно предать весь полет в руки высших сил, практическая работа целиком возлагалась на пятерых опытных, энергичных мужчин в возрасте от двадцати шести до тридцати восьми лет. Ни у кого из них не было особых причин рисковать жизнью, играя со смертью над просторами Ледовитого океана.