***
«Надеюсь, вы хорошо провели Рождество… у нас оно, по обыкновению, прошло в тишине и спокойствии: мы никуда не ходили и гостей не принимали», — пишет Леон Руалу с наступлением нового, 1911 года. Разумеется, на борту «Фрама» праздник отметили со всеми возможными церемониями:
«Ради такого случая мы с лейт. Нильсеном украсили носовую кают-компанию, и получилось очень даже красиво. Всё кругом оформили сигнальными флажками, под потолком укрепили пышные гирлянды из папиросной бумаги — подарок госпожи Скроер. Еще убрали обычные лампы и развесили 16 красивых разноцветных фонариков (тоже подаренных). В пять часов всех пригласили на обед. Граммофон я поместил в своей каюте, о чем никто из гостей не был осведомлён. На стол поставили кружки с портретами короля и королевы, создававшие тем более праздничное настроение. От дневного света мы затворились, так что в кают-компании царила тьма: горели только цветные фонарики, отчего наше помещение напоминало волшебный дворец. На всем лежала печать торжественности».
Перед нами театроман в действии: Руал Амундсен как режиссер и художник-постановщик. У него особое чутье на световые эффекты. Принимая гостей в Ураниенборге, он в свое время давал точные указания прислуге, когда следует незаметно погасить лампы. Не были забыты и звуковые эффекты: «Как только все расселись, я включил граммофон и в кают-компанию ворвались слова гимна "Веселое, святое Рождество" в исполнении знаменитого датского оперного тенора Херольда. По этому случаю мало у кого не навернулись на глаза слезы».
В спектакле создавалась особая атмосфера, использовались элементы неожиданности, не говоря уже об усилении религиозного чувства за счет технических средств. А еще представление было совершенно необъяснимо — для всех, кроме его постановщика. Идеально! «Более торжественной и впечатляющей сцены я не припомню ни в одно Рождество».
***
На родине же, в зимней Норвегии, дела идут отнюдь не благостно. «Увы, общее настроение далеко от того, на которое мы рассчитывали: мало кто сочувствует испытанным тобою трудностям, тем более выказывает восторг в связи с изменением курса. Напротив… хотя побудительные причины твоего поступка как нельзя лучше явствуют из помещенного в газетах отчета, кругом царит недовольство. Разумеется, есть и исключения. Среди них назову прежде всего короля и затем Фритьофа Нансена — оба видят положение в правильном свете».
Леон отмечает, что «большинство представителей печати» проявило лояльность. Тем не менее есть основания для беспокойства: «В любом случае наблюдается раздражение среди тех, кто вложил в экспедицию деньги и, вероятно, раздражения не избежать также в стортинге, если дело будет обсуждаться там. Посему я уже теперь настоятельно не рекомендую тебе — даже при самом успешном исходе экспедиции — сразу возвращаться в Норвегию в ожидании чествований, ибо сейчас к ним никто не расположен. Впрочем, ясно, что в случае успеха настроение мгновенно переменится и тебя начнут превозносить до небес, но, по моему мнению, тогда будет слишком поздно. До официального приема на родине тебе следует предпринять путешествие в северные широты».