Это, скажу я вам, весьма запоминающиеся впечатления. Они надолго западают в душу и даже некоторым образом, независимо от того, хочешь ты этого или нет, корректируют твои рефлексы и мировосприятие. Впоследствии близкое стрекотание любого, даже самого мирного и безобидного вертолета с волшебником на борту и бесплатным кино вызывает у тебя безотчетную тревогу и целый каскад неприятных ассоциаций.
— Провожать не сказал? — спросил Домовитый.
— Нет… — односложно ответил Веня, с интонацией обреченного, только что получившего отказ в прошении о помиловании.
Поскольку провожать никого не приглашали, мы находились в апартаментах Веника, и Серый улетел без нас. Собственно взлета мы не видели (посадочная площадка находилась на другой стороне усадьбы), но, судя по медленно удаляющемуся монотонному гулу винтов, все прошло благополучно.
Вскоре хор винтов окончательно стих вдали. Так уж вышло, что после односложного ответа Вени все сочувственно умолкли и теперь в кабинете стояла гнетущая тишина. Никто не знал, что сказать.
Мы сидели кто где, а Веня стоял у окна, прижавшись лицом к стеклу.
Лица его я не видел, так что не знаю, искал ли он в темном небе огоньки удаляющихся вертолетов, смотрели на беседку-мертвецкую или просто бездумно пялился в рождественскую мглу… Но его скорбная согбенная спина, обращенная к нам, словно бы говорила: «Ну вот и все, ребята. Праздник кончился. Жизнь тоже. Славно погуляли…»
В эту минуту мне было до слез жаль нашего гостеприимного хозяина — вздорного, взбалмошного, вредного человека. Я не знаю, каково это, быть отцом, но хорошо представляю себе, что должен чувствовать человек, который не знает, жив сейчас его ребенок или нет. И которому, вместо сочувствия и поддержки, фактически отдали приказ убить этого проштрафившегося ребенка, коль скоро он будет найден. Причем сделали это публично, не стесняясь присутствующих, потому что они (присутствующие) являются членами Семьи, объединяющей множество кланов, и прекрасно знают, по каким законам эта Семья живет.
Первым, как ни странно, нарушил молчание Степа:
— Ну все, теперь мы одни. Пора приниматься за работу.
Это было необычно. Обычно Степа берет инициативу в свои руки, когда нужно стрелять, драться, догонять или, напротив, убегать. Иными словами, когда нужно действовать быстро и решительно.
— Да-да, конечно, будем работать, — нарочито-бодрым голосом подхватил Домовитый (я бы сказал, елейно-подленьким голоском, но по отношению к шефу это будет бестактно). — У нас полно дел, но… для начала надо немного передохнуть. Сейчас разъедемся по домам, выспимся как следует, а уже завтра… Гхм-кхм… Ну а за это время, глядишь, что-нибудь утрясется и образуется.