— Ну вот, — с деланой веселостью заметила Кейт, — мы на месте.
— Кейт! — Он положил весла и нерешительно улыбнулся. — Я рад, что ты со мной.
— Знаю, — ухмыльнулась она. — Так где то испытание, которое отец именует пастью акулы?
— Вот оно! — Он поднял фонарь, показав ей гигантскую голову акулы, высеченную в скале.
— Оооооо… — почтительно протянула она.
Они вышли из шлюпки. Пока Кейт дивилась на барельеф, Роэн подошел к торчавшей из стены большой деревянной ручке.
— Твой отец немного рассказывал, как работает эта штука. Тебе лучше отойти. Нет, еще дальше, — предупредил он и взялся за ручку.
Пещера мгновенно наполнилась тихим рокотом. Сплошная стена в пасти акулы откатилась в сторону, открыв темный тоннель длиной около двадцати футов, со вторым каменным порталом на дальнем конце, который тоже открылся.
Но в то же время из потайных отверстий высунулись ряды острых лезвий, сходясь и расходясь словно гигантские акульи зубы.
Кейт в ужасе уставилась на них, но Роэн подобрался ближе. Джералд утверждал, что между рядами лезвий достаточно места.
Первый ряд «зубов» смыкался и размыкался, второй — двигался горизонтально в обе стороны. Третий и последний, наиболее опасный, состоял из двух больших круглых лезвий, занимавших почти всю ширину пространства.
Ему придется нырнуть между ними.
— Пожалуйста, скажи, что не это убило мою мать.
— Не это. Они прошли в помещение за лезвиями, но не далее.
Ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть металлическое клацанье адского механизма.
Невидимые шестеренки по-прежнему работали с точностью швейцарских часов.
— Я пройду первым и отключу эту штуку с помощью второй ручки на другом конце тоннеля. Потом пойдешь ты. Только двигайся быстрее: двери закрываются через тридцать секунд после того, как остановишь лезвия. Ясно?
Она нахмурилась и настороженно кивнула.
Он снял мешок, сбросил пальто и шарф, и некоторое время наблюдал за клацающими «челюстями».
— Милый прием. Не так ли?
Кейт взяла его за руку: прикосновение, которого он никогда не забудет.
— Будь осторожен, ладно?
— Не волнуйся.
Он поцеловал ее пальцы в толстых перчатках и ободряюще улыбнулся. Нет. Он так просто не сдастся! Не позволит себя убить! Особенно теперь, зная, что, если и с ним что-то случится, у нее не хватит сил вывести шлюпку из этих бурных вод, выбраться отсюда и попасть на судно отца.
— Ничего не касайся. Держи фонарь повыше, чтобы я мог видеть, что делаю.
Он глубоко вздохнул, потер руки, собрался и перепрыгнул первый ряд. Приземлился и замер, боясь, что попадет во второй ряд, бывший менее чем в футе от него, одновременно делавший выпады справа и слева.