— Сочла бы за честь, будь это правдой, — сказала я.
Он рассмеялся, высоко и беззаботно.
— Это правда, Йин, хоть верь, хоть нет. — Он вскочил и запрыгал по простыням.
Хмм, а пробовал ли кто-нибудь его отшлёпать? Хотя бы изредка.
— Но..? — В существовании «но» я была уверена. Абсолютно.
После третьего прыжка он остановился и оглянулся, изогнув губы в лукавой улыбке:
— Но это не единственная причина моего визита. Другие прислали меня.
— Для чего?
Он спрыгнул с кровати и, подойдя к стулу, упёрся руками мне в колени, заставляя наклониться. Он всё ещё улыбался; но было в этой улыбке что-то трудноопределимое… вовсе не детское. Совсем не детское.
— Релад тебе не подмога.
Живот свело в тревоге. А не подслушивал ли Сиех всё это время наши с Т'иврелом беседы? Или все мои тщетные потуги выжить столь очевидны? Болезненно очевидны.
— Вы уверены?
Он пожал плечами.
— А почему нет? Ты же бесполезна для него. Просто Релад по уши погряз в играх со Скайминой, ему не с руки отвлекаться. Час — правопреемства, имею в виду, — на носу.
О том я и подозревала. Можно подумать, была иная причина притащить меня сюда. Оттого, вероятно, семья и держала под рукой скриптора (ведавшего и нотариатом), кабы Декарта не помер невзначай, спутав планы. Вполне себе весомая причина и для другого — отправить на тот свет заодно и матушку, после двадцати-то лет свободы. У деда не так уж много времени связать концы с концами.
Внезапно Сиех взобрался в кресло, ко мне на колени, крепко обхватив те своими. От неожиданности я вздрогнула — и потом ещё раз, когда он, обрушившись всем весом, прижался ближе (и теснее), опустив голову на моё плечо.
— Какого ты?!..
— Пожалуйста, Йин, — прошептал бог.
Я чувствовала, с какой силой сжимают ткань рубахи обнимающие меня руки. Подобно тому, как отчаявшееся дитя ищет простого тепла. Ну, что тут поделаешь? Я и не заметила, как гнев подевался сам собой. Сиех вздохнул и прижался сильнее, словно наслаждаясь моим молчаливым присутствием. Приветствием.
— Просто позволь мне немного побыть так.
Словом, так я и сидела, не зная, то ли дивиться, то ли сомневаться.
Думала, уже заснул, когда он наконец пробормотал:
— Кирью — сестрица Кирью, наш лидер, за неимением другого, — приглашает тебя.
— Зачем?
— Ты ищещь союзников.
Я подпихнула его в бок, и он, отлипнув, уселся мне на колени.
— О чём это ты? Никак себя предлагаете?
— Может быть. — И зыркнул хитро туда-сюда. — Узнаешь, когда встретишься.
Я сузила глаза в самом грозном — ну, я надеялась, — из своих взглядов.
— Зачем? Та же сам утверждал, что я бесполезна. Что вы надеетесь получить от союза со мной?