Алеша принес закипевший чайник, поморщился, вспомнив, что у него не осталось чая для заварки, чертыхнулся и прилег на диван-кровать, шепча:
– Тронь мой лоб. Я умираю, как и хотел. В моей биологической оболочке жизнь сложилась не самым изумительным образом, хотя на самом деле она прекрасна и удивительна. Тьфу! Это ж надо дожить до такого состояния, как бродяга, как шелудивый пес на древнейшем Востоке – чая нет! Идиот! Я так опозорился, надо умирать. – Он отвернулся к спинке, захлюпал носом, а Мария, стараясь его успокоить, села рядом, и мастер Алеша стал приговаривать односложно: – Все, все, все. Смерть, смерть, смерть! Я столько хотел сделать, а теперь надо умирать, – и ненароком поцеловал ее.
– Пусти. Не плачь. Смешной ты мой человек. Ребенок и есть ты ребенок. Я была в музее Пушкина, там есть картина, твой портрет.
– Я жить не хочу, я не хочу печали, – сказал Коровкин, то ли серьезно, то ли шутя. – Ко мне впервые заявилась такая женщина, королеву я рядом с ней не поставлю, а у меня чая нет. Нет, нет, я не желаю дальше жить, я хочу настоящей смерти, потому что, как говорят, я «умереть хочу, мне видеть невтерпеж достоинство…» Я полный идиот, в том нет сомненья. Красивейшая в мире женщина…
– Не беспокойся, мастер Алеша, – отвечала игриво Мария, вставая и чувствуя шутливость в его голосе. Его слова она восприняла не буквально, а как выражение слабости, беззащитности, молча погладила мастера по голове, как ребеночка, а он всхлипывал, и казалось ему самому, что несчастливее его нет человека на нашей планете…Но только стоило уйти Марии, он понял, что счастливее человека, чем он, нет на белом свете, потому что к нему приходила Мария. Ночью он лежал на своем незастланном диван-кровати и пел тонким голосом счастливую песню любви на итальянском языке «Вернись в Сорренто». Мелодию он напевал, потому что помнил мелодию от первого звука до последнего. Слов до сегодняшнего вечера Коровкин не знал, а душа припомнила все до единого слова любимейшей песни.
***
Неожиданно перед самым Новым годом в общежитии появилась Ирина. На улице лежал снег, и легкий морозец слегка подкрашивал румянцем щеки москвичей. Ирина одета по-зимнему, в красивой короткой дубленке и пушистой беличьей шапочке.
Мария только пришла с работы, по дороге прикупив в магазине продуктов, переоделась в свой ситцевый халатик и собралась готовить ужин, а потом собиралась сходить в кино – благо кинотеатр рядом. Шурина дежурила на вахте, а Вера, которую перевели к ним в квартиру, уплотняя, по обыкновению, общежитие, ушла в театр. У Марии в этот вечер было приятное настроение. Вчера Алеша Коровкин долго упрашивал сходить с ним в пивной бар «Жигули», который, как уверял, построили исключительно для женщин, и она отказалась, но, оттого что он долго упрашивал, а она отказалась, сегодня ей было приятно. В последнее время все складывалось хорошо, тревоги не беспокоили.