— Так выходит, что зря, зря.
Я так рвался на волю в лагерях, в лагерях.
Бродят толпы людей, на людей не похожих.
Равнодушных, слепых.
Я заглядывал в темные лица прохожих,
Ни своих ни чужих…
Занятому песней сталкеру на секунду показалось, что ему снова восемнадцать и он поёт эту песню у костра на привале во время похода в Крыму, еще по молодости не понимая, что хотел сказать поэт. Баллон запнулся и отложил гитару, опрокинул в рот металлическую кружку, в которой была водка. Сталкер не стал закусывать, он уже наелся, сейчас хотелось напиться. Вусмерть. Сегодня он вернулся из глубокого рейда, где потерял напарника, с которым топтал Зону больше года. Балон опустил руку с кружкой, а голову оставил запрокинутой. Небо было таким же синим и бездонным, как тогда, над Крымом. Не хватало только пения цикад, да и запах горелой резины, витающий над деревней, был не к месту. А еще мирную идилию нарушала частая стрельба со взрывами, доносящаяся со стороны Периметра. Обьединенные силы Коалиции, отстреливая мутантов, в этот вечер развоевались не на шутку, чаще, чем обычно, применяя тяжелое оружие. Но никто из сталкеров особого внимания на отдаленную стрельбу не обращал. Привыкли. Баллон все еще любовался небом, когда к костру подошел Кран, один из тех сталкеров, которых называли «выходными» за то, что, в отличии от большинства зоновских бродяг, они жили за пределами Зоны, а сюда лишь иногда выбирались в рейды.
— Война началась! — не поздоровавшись, крикнул Кран.
— Между какими кланами? — с напускным знанием дела спросил Рогань — новичок, не пробывший в Зоне еще и недели, крепкий белобрысый парень лет двадцатипяти.
— Не между кланами, а между странами! Третья мировая! — Кран устало бухнулся на деревянный ящик.
— Ты шо пил перед ходкой? — удивленно спросил Гобой, а Баллон уставился в лицо «выходного», на нем застыло растерянно-удивленное выражение. «Похоже, не шутит и не врет», — решил Балон.
— Рассказывай! — потребовал Волк. Он услышал слова Крана, сидя у соседнего костра и теперь стоял за спиной у Балона.
— Та я сам толком ничего не знаю. Я в ходку намылился. Как обычно, перед выходом зашел в бар «Звезды» рюмку тяпнуть. Так, посидел с полчаса, с нашими парой слов перекинулся. По телеку над стойкой как раз футбол был. Поглядел я немного, как динамовцы позорятся, уходить собрался, а телек вдруг заглючил, по всем каналам — снег один, помехи в смысле. Ну, я не стал ждать, пока его всей компанией наладят, а рюкзак подхватил, сказал: «До послезавтра!» и пошел. Автобуса ждать не стал, топаю к Периметру пехом, типа разминаюсь перед Зоной. У меня на КПП один капитанчик прикормленный, из российского контингента. Он за добрый кусок не замечает, что ксива научника у меня явно липовая и в разрешении на пистолет номер ствола моему «Форту» не соответствует. Вдруг слышу — позади в городе стрельба. Странно, но иду дальше. Навстречу мне джип открытый несется. Тормозит напротив. В нем солдат несколько и капитан тот самый, прикормленный. Поднялся с сиденья и мне: «Сталкер, война началась!». А я ему: «А кто на КПП за старшего остался?». А он по каске себя стукнул: «Идиот! Третья мировая началась!» и махнул рукой, джип сорвался и в город полетел. Прихожу на КПП — а там ни старших, ни подчиненных, вообще никого. Я так офигел, что на вышку поднялся, осмотреться. В городе бои уличные идут. Толком не разобрать ничего — вышка все же невысокая. Но воюют точно. А на Периметре тихо непривычно, только турели автоматические, где они есть, иногда постреливают, да мина одна взорвалась, видать мутант подорвался. Ну, не по себе мне стало, фигня уж больно непонятная какая-то творится, я ноги в руки и сюда, даже к Сидоровичу за автоматом своим не зашел.