— Дурак может подумать, — возразил Громов и хитро посмотрел на Солдатова. Он знал, что вспыльчивый Николай примет на свой счет, и старался нарочно подзадорить его. — Дурак может подумать, что наша партия может забыть людей, оказавшихся в тяжелых условиях.
Как и ожидал Громов, Солдатов реплику принял на себя и зло возразил: — Ты, что меня принимаешь за дурака! Да знаешь, сколько я финнов положил, а ты что сделал? Где твой партийный билет?
— Вот здесь! — Громов расстегнул гимнастерку и показал на волосатую грудь.
— Хватит вам спорить, — сказал Леонид, стараясь их примирить. Лучше скажите, что делать дальше?
Громов знал, что кузницу в Нискокосках сжег Николай умышленно, а вместе с нею сгорела кочегарка. Солдатов двое суток мерз около пожарной машины, чтобы задержать ее восстановление и дать возможность Леониду накопить высокий уровень воды перед плотиной. Он так же знал, что сидеть без дела преступно, но в лесном лагере заняться было нечем, а план Солдатова разоружить охрану считался нереальным, поэтому всегда избегал говорить об этом и отделывался шутками. Так поступил и сейчас.
— Если Солдатов не считает себя дураком, то пусть скажет!
— Эй, Мишка, не будь мы в плену, я обязательно набил бы тебе морду.
— В другом месте, я не стал бы шутить! Если здесь молчать и все думать — сойдешь с ума. Мое предложение — ждать. Не все же время будем сидеть в этой дыре. Будет время — выберемся!
Я согласен с Маевским, надо создавать боевую организацию…
— Моя идея такая! — начал с жаром возражать Солдатову.
— Утром, когда откроют ворота, наброситься на охрану и попытаться разоружить. Удастся — хорошо! Не удастся — черт с ним! Погибнем со славой!
— Погибнуть, дело не хитрое, но есть ли польза в том? — спросил Леонид.
— Чем худе живешь, тем сильнее хочется пережить этот кошмар и увидеть снова светлое будущее, — мечтательно произнес Иван Григорьев.
— Николай, — снова заговорил Леонид, — я тоже думал об этом. Думал до боли в голове и пришел к убеждению: разоружить охрану и завладеть оружием — несбыточная мечта, как и то, что завтра мы будем сыты! Поэтому я предлагаю другое: мы, сидящие здесь, берем на себя задачу по созданию боевой организации из пленных. Нас четверо. Пусть каждый из нас завербует, а это дело нетрудное, к следующей субботе по три человека — уже будет двенадцать. Тогда можно решить вопрос о доверии кому-либо из нас руководство всей организацией, выработать план дальнейшей борьбы.
— Чем займемся? Будем тупить пилы, затем расходуя последние силы, сами же будем ими работать! Так что ли? Или может быть, получая тумаки от солдат, будем пилить неклейменые деревья?