К этому решению он пришел не сразу. После долгих колебаний о возможности новых жертв, взвесив боевые качества и способности всей группы, перебрав в памяти всех членов ее, он пришел к выводу, что она уже способна действовать решительно. Для выполнения задуманного плана он остановился на Гавриле Быкове и Николае Солдатове.
Николай зарекомендовал себя достойно, а Гаврила был для него еще непонятен. Астраханский рыбак Быков, кроме своего громадного роста, ничем не выделялся. На совещаниях сидел молча, как будто в рот воды набрал. Когда спрашивали его мнение, он отвечал: — Язык у меня дубовый, чтобы высказывать свое мнение. Я согласен. Что скажет Маевский, то и сделаю. Скажет лезть в огонь — полезу. Скажет головой сбить трубу завода — собью!
Но Маевский любил его, любил крепко и доверял ему. Из военнопленных было немного таких, которые не скрывали, что они были членами партии: Шаров, который давал рекомендацию Маевскому в партию, Громов, Яков Филин и ряд других. Были и такие, которые с потерей партийного билета отказались от нее. Не было и билетов у остальных. Когда Солдатов в споре донимал Быкова и местонахождении партийного билета, Гаврила сердился и говорил: В сердце он! В сердце! И его не возьмешь — железом не выжжешь!
Вот за что любил его Маевский и поддерживал. И вот почему сейчас в своем выборе остановился на Гавриле.
«— Мы, — говорил он, — после возвращения на родину перед партией будем отчитываться не за партийный билет, а за свою партийную душу и чистоту ее, за свое поведение, за свою работу».
Когда Маевский остался наедине с Солдатовым и Быковым, то без лишних слов объяснил положение:
— Друзья, период, когда мы не могли показать врагу свою силу, остался позади. Наступило равновесие сил. Владимир сообщил нам несколько имен предателей из числа военнопленных. Сомневаться в их предательстве не приходится. За смерть Ивана Тульского им отомстим смертью предателей. Жаль одного: у них есть на Родине семьи, которым мы не можем сообщить, чтобы они перестали оплакивать и ожидать возвращения их на Родину. Я не сомневаюсь в том, что их семьи честные советские люди, которые не осудят нас. Николай и Гаврила, на вашу долю выпала это задача. Осторожность прежде всего. Попадетесь, вырвите себе язык, но ни слова лишнего …
— Нет! Так дело не пойдет! — перебил Маевского Гаврила.
— Что? Душа в пятки ускачила! Испугался! — насмешливо спросил Солдатов, довольный, что он дождался настоящей работы, свойственной его характеру.
— Молчи! — и Гаврила так сжал руку Солдатова, что тот от боли вскрикнул. — Так дело не пойдет. Рисковать двоим незачем. Это сделаю я один!