Холм замолчал, прошелся по комнате взад и вперед, затем снова стал в прежнем положении — напротив своего бывшего начальника, и сказал: — Я принял решение — вооружить русских!
— Вы не имеете права! — закричал следователь так громко, что спавший начальник лагеря вздрогнул и проснулся. — Это преступление! Преступление! У вас нет на это разрешения! — продолжал кричать следователь…
— Но и нет запрещения, — прервал речь следователя начальник лагеря, понявший, о чем идет речь.
— Возможно это преступление перед законом, но оправдание перед моей совестью! — сказал Холм.
— Если сегодня я не получу разрешения на вывоз военнопленных, вопрос о вооружении их решен! Господа немцы пусть не забывают, что более двух тысяч русских, находящихся в моем распоряжении, еще не разучились воевать!
— Добавьте к этому три сотни финских солдат, которые бояться немецкого плена хуже, чем вашей угрозы о сдачи оружия, которое неизвестно кому и зачем нужно! — вставил начальник лагеря.
— Небольшие осложнения будут только здесь — Холм открыл окно. — Смотрите!
В окно была отчетливо видна дорога, узкой змейкой спускавшаяся с горы. Внизу, у реки, она расходилась на две стороны. Одна вела к немецким зенитным батареям, расположенным севернее лагеря, другая сворачивала к зоне проволочного ограждения.
На повороте возле моста прохаживался немецкий патруль
— Если хоть один немец перейдет мост, он будет трупом…
А русские уйдут в лес. В Ивало и на оловянном руднике ни одна машина немцев не пройдет. Дорога Рованиеми-Петсамо будет контролироваться нами! Части Советской армии быстро приближаются к Никелевому заводу, навстречу которым пойдут военнопленные Петсамо-Никелевого рудника.
Сердце следователя дрогнуло, он не сказал больше ни одного слова, а на следующий день немецкое командование знало о намерениях финского офицера, с которым оно в течение длительного времени не могло найти общего языка, но и следователь не получил ни одной винтовки для организации тайного склада — цели его поездки на север.
В четырнадцать часов прибыла немецкая автоколонна, сопровождаемая множеством полевой полиции на мотоциклах. На каждую машину посадили по двадцать русских и по два финских солдата, и колонна тронулась. Останавливается возле каждого шлагбаума, каждый раз немецкий офицер звонит по телефону неизвестно кому. Машины движутся; никто не знает маршрута движения. Финны подозрительно переглядываются. На следующей остановке пришел переводчик и сообщил русским и охране, что если на повороте немцы свернут не в направлении Ивало, а к Петсамо, то всем прыгать с машин и разбегаться по лесу. На охрану возлагается борьба с полицией и сопровождение пленных до штаба.