По мере приближения к повороту все устремили взоры вперед, куда свернет передняя машина. Все облегченно вздохнули: передняя машина проскочила поворот… На повороте валялась разбитая машина, возле которой лежал труп шофера. Это был Порвари. Ему не удалось покинуть родину: смерть настигла его в тот момент, когда он свернул не туда, куда нужно было.
Прибыли в Ивало. Для русских был приготовлен ужин. Встречали скрепя сердце, но как гостей. Опять все тот же телефонный разговор. Вот и Рованиеми, откуда повезут военнопленных в вагонах, наверное, прямо на родину.
Что заставило немцев вывезти военнопленных из Петсамо-Никелевого завода? Никто из русских не знал. Строили догадки и предположения. От Петсамо до Рованиеми двигались по шоссе в одиночку и целыми семьями финны. Они стремились скорее добраться до станции, а там по железной дороге — вглубь страны. Все они были нагружены домашним имуществом, кто нес его на спине, кто катил тележку перед собою. Они стремились уйти от приближающегося фронта. Наступила очередь испытать ужасы войны и для них. В Рованиеми их ожидало горькое разочарование: на станции не было ни одного эшелона для них. Единственный, из которого выгружались немцы, предназначался для военнопленных. Открытые площадки вагонов зашивали досками, чтобы можно было укрыться от дождя и ветра. От работы военнопленных зависело отправление эшелона, поэтому никто не подгонял, работали на совесть.
Как только немцы освобождали площадку, русские дружно нагружали ее кухнями, продуктами и все другим. Никто из русских не обращал внимание на немцев. Им было не до них, но как только военнопленные проходили мимо них, они отворачивались; только один не мог скрыть зависти. Может быть, он тоже вспомнил о родине? Откуда-то подвернулся дед, знакомый Леониду по Янискоски, и без всякого приглашения начал помогать русским подвозить доски, инструмент и галеты. Ему, по-видимому, надоело сидеть без дела, и он потерял надежду выехать из Рованиеми со своей кормилицей — лошадью.
Он сильно изменился, постарел и не мог признать Леонида. Вспомнил только тогда, когда Леонид вытащил из своего кармана фотокарточку, подаренную ему в Янискосках при совместной работе на лесопилке. От неожиданной встреча он расплакался, и Леониду с трудом удалось его успокоить. В это время подошел немец, все время внимательно наблюдавший за русскими, и спросил по-русски: — Вы куда уезжаете?
— У нас есть родина! — ответил Леонид.
На глазах у власовца выступили слезы. Леорнид презрительно посмотрел на него и отвернулся. На власовца закричали пленные: — Уйди, бездомная собака, для тебя не будет на жалости, ни сострадания. Вы продали родину и дорога в жизнь для вас закрыта!