Паули вырвался и убежал. Пришел через час со своим отцом. Он обвинил русских в том, что они хотели его зарезать. Дед объяснил отцу Паули, что бил он его, а не русские, и мальчику снова попало, на этот раз от отца. С тех пор Паули возненавидел русских сильнее и искал причины, чтобы выместить злобу.
Дед любил Леонида, как сына, и каждую субботу давал ему по пачке сигарет или табаку. Случалось, приносил в воскресенье в лагерь и за баней передавал через проволоку. Русскому, получающему пять пачек табаку в месяц (кроме того Леонид днем курил табак старика) мог позавидовать не только рабочий, но и любой солдат финской армии. Во время работы Леонид отказывался от угощения, показывая, что у него своей есть, дед обижался и говорил: — Будешь свой курить в бараке, а здесь положено мой».
Раз у Маевского при обыске отобрали пачку сигарет и хотели обвинить в воровстве. Дед устроил скандал и грозил побить начальника лагеря. Солдаты не осмелились оскорбить семидесятилетнего старика, у которого четыре сына были на фронте и больше не отбирали табак у пленного.
Через несколько дней после ссоры из-за табака дед пришел на работу без лошади пьяный; слезы катились на бумагу, которую он держал в старческих руках. Леонид не мог понять причины. Иван предположил, что старика уволили из-за них.
Подъехал на лошади Какко и объяснил:
— У старика на фронте погиб сын, а второй лежит в госпитале в городе Оулу. Он бросил работу, передал временно лошадь мне, а сам едет к раненному.
— Изменится ли отношение старика ко мне? — спросил Леонид.
— Не знаю! — ответил Какко, качая головой неопределенно.
— Думаю, что изменится! — закончил Иван.
Вскоре вернулся дед, Сын умер, но отношение к пленным не изменилось. В смерти сына он обвинял немцев. Показывая на немецкий барак, стоявший недалеко, он сделал из палок сооружение, похожее на виселицу, и произнес: — Их нужно вешать! — и запретил Леониду близко подходить к ним, брать что-либо от немцев и пилить для них дрова.
За этот короткий промежуток времени, когда отсутствовал старик, учеба Какко Олави продвинулась намного вперед. Этому способствовало то, что он перепоручил лошадь Паули, который охотно принял на себя обязанности развозить дрова, и у него весь день был свободен.
Двенадцатичасовая тренировка разговора на русском языке давала свои плоды. Когда Леониду сало известно о скорой разлуке со своим учеником, он переменил характер бесед. Какко это понял и старался воспринять главное — цель дальнейшей жизни.
— Олави, настало время расстаться нам! — И чтобы утешить мальчика, Леонид поспешил добавить: