Руки, закованные в наручники, дрожали. Баскаков запросил воды. Кое-как выпил один стакан. Потом попросил еще и выпил другой. Потом отер рукавом рубахи влажные губы и сказал:
– В общем так, гражданин начальник, если ты мне не поможешь, то скоро меня прикончат. Точняк говорю. Замазан я. Отвечаю.
Туманов как будто бы удивился. Верене сделал вид, что удивился.
– Как же так, родной? Ты же сказал, что ко всему случившемуся с Академиком ни ты, ни твой напарник, не имеете никакого отношения? – не заметно для Баскакова, Федор нажал кнопку записи на диктофоне, который лежал в ящике стола, а микрофон от него был вмонтирован в стол возле стоящей настольной лампы. И никто из делающих свои признания и предположить не мог, что черная пластмассовая штуковина возле лампы, тщательно улавливает каждое слово произнесенное ими, что в последствие не позволит отказаться на суде от своих слов. Сколько всего понаслышалась эта штуковина, передавая звук на пленку. Теперь улавливала признания Баскакова.
Детина взглянул на майора Туманова виноватыми глазами.
– Станислав Валерьевич велел нам похитить его…
Это было новостью для Туманова. Академик решил организовать собственное похищение, но зачем? С этим вопросом было глупо обращаться к такой пешке, как Баскаков, но, тем не менее, майор решил. На удачу. И удача не оправдала его надежд.
– Откуда же я знаю. Я его об этом не спрашивал. Что я дурак? – отвесив челюсть, проговорил Баскаков, удивляясь наивности мента.
Пятнадцать минут назад перед Федором сидела неприступная гора из человеческой плоти, к которой невозможно подступиться. Баскаков. И вот теперь он превратился в беззащитное существо, которое мести воров боится больше, чем тюрьмы. И просит защиты у него, опера.
Федор выглянул в окно, увидел стоящую на площадке «восьмерку» серого цвета и спросил:
– Это вы приезжали ко мне?
Баскаков опять вздохнул, понимая, что отпираться бессмысленно. Раз начал давать показания, не стоит останавливаться, тем более что Туманов остался живой. А его вины тут нет. Он выполнял приказ.
– Так велел Академик. А куда нам было деваться? Извини, начальник.
Вопрос был задан существенно. Любой простак знает, что это, значит, ослушаться вора. И Федор махнул рукой.
– Ладно. Проехали. Только скажи мне, Баскаков, куда ты дел своего напарника? Я потом вышел, а его нету. Убил?
Детина и это не стал скрывать. Понуро кивнул башкой и сказал:
– Я сделал все так, как велел Станислав Валерьевич.
«Вот чурбан исполнительный,» – подумал про него Федор и все же решил настоять на своем вопросе, надеясь полуить искренний ответ.