– Ты не создан для семейной жизни. С тобой тяжело. Очень тяжело.
– А кому сейчас легко? – несколько шутливо проговорил Федор, а Даша сердито зыркнула на него.
– Оставь свои дурацкие шуточки. Ты даже поговорить-то нормально не можешь. И говорим мы сейчас не о ком-то, а о тебе.
Федор достал из пачки сигарету. Знал, Даше всегда не нравилось, когда он курил в комнате, но сейчас пренебрег ее замечанием. Потерпит. Раз собралась уходить. А ему нравится курить в комнате.
– А чего обо мне говорить? Я – ломоть отрезанный.
– Вот именно, – резко сказала Даша, прикрыв припухшие глаза темными очками. Хотя могла и не делать этого. Она и такая – красивая.
Белая юбка. Красные туфли на высокой шпильке, отчего ноги кажутся длиннее. Наверное, тот посольский идиот уже познакомился с тем, что у нее под юбкой. И решил не отпускать ее от себя, наобещав золотые горы, от шестисотого «Мерседеса» до виллы на берегу лазурного моря. И она купилась. И Федор теперь уже не сможет ее отговорить. Если начнет ее отговаривать, у нее еще больше разовьется аппетит. Пожив с ним, она стала мудрее. И это все-таки радовало Федора.
Он представил ее, грациозно ступающую по ковровой лестнице под руку с шикарным мужчиной, которому она будет служить, как украшение. Он будет показываться с ней на высоких приемах в честь именитых гостей. И везде на это украшение будут обращать внимание, потому что Даша дьявольски хороша. И скоро она забудет о майоре, менте, который так и будет ползать в дерьме среди убийц и преступников разных мастей. Он – мент. И нет смысла удерживать ее.
– Ладно. Поезд ушел, билеты проданы, – сказал Федор и улыбнулся, радуясь, что хоть в ее жизни скоро будет просветление, если конечно, тот посольский хлюст не врет. Но если он попользуется ею и обманет, Федор пристрелит его. Найдет, где бы тот фрукт не спрятался.
Он докурил сигарету, притушив окурок о пепельницу.
Даша стояла перед ним с пакетом в руке. А в глазах – грусть.
– Ты мне ничего не хочешь сказать? – спросила тихим голосом.
Федор пожал плечами. Он действительно не знал, что можно сказать в такую минуту. Да и вообще, к чему слова, когда жизнь вносит в их отношения свои коррективы. Наверное, она мудрее, чем люди.
– Да мы, вроде, все уже друг другу сказали, – сказал он и замолчал. Видя, что она ожидает услышать большее, добавил уже теплее: – Будь счастлива.
– И ты будь, – растроганно произнесла Даша и направилась в прихожую. Федор не хотел, чтобы она уходила с таким настроением. Привык, когда женщины расставались с ним легко. Решил взбодрить ее шуткой. Только какой? Придумал тут же.