Вся эта толпа народа двигалась на север, к развалинам Любека, откуда она собиралась повернуть на восток и таким образом составить левый фланг огромного Крестового похода. Сияли на солнце превосходные стальные доспехи и развевались на ветру штандарты рыцарей, баронов, графов, пфальцграфов и герцога Льва. Конский состав вражеской кавалерии, особенно рыцарской, был превосходен. Тяжелая конница на мощных жеребцах одним своим видом, даже без брони, которая находилась в походных вьюках, могла внушить страх, а вооруженная метательными копьями и саблями легкая конница в доспехах из дубленой кожи двигалась стремительно, и казалось, что она находится повсюду. Маршировали плотные ряды пехотинцев в руках которых покачивались длинные пики, а за спинами этих бойцов были приторочены продолговатые пехотные щиты. Большое количество стрелков, часть из которых имела на вооружении длинные английские луки и арбалеты, были равномерно распределены по всему войску и постоянно готовы к бою.
Несмотря на серьезные потери и безлюдные земли, по которым крестоносцам предстояло пройти, двигались они бодро. Судя по всему, вражеские военачальники учли свои прошлые ошибки, и застать врагов врасплох на выходе из Гамбурга было нереально. Это понимали все венедские командиры, и нам оставалось только наблюдать за католиками, считать их по головам, выхватывать отдельных пленников и ждать удобного момента.
Мы ждали день, другой и третий, но у нас ничего не выходило. Затем нам пришлось покинуть правый берег реки Траве и перебраться на левый. Имелась надежда на то, что нам удастся подловить католиков на переправе, но не тут-то было. Вражеские егеря с собаками, боевое применение которых я видел впервые, форсировали реку выше по течению, закрепились там, дождались легкую кавалерию и стрелков, а затем попробовали обойти нас. В итоге мы их заметили и чтобы не оказаться между молотом и наковальней вновь откатились назад, почти до самого Любека. После чего я решил обсудить наши дальнейшие действия со своими компаньонами, командирами других партизанских соединений, и вызвал их на совет. Идар Векомирович находился вблизи развалин Зегеберга, а Громобой и Вартислав стояли на восточном берегу озера Гросер-Пленер-Зе. Соратники на мой зов откликнулись, и наши отряды стали стягиваться в единый кулак. Ну, а пока я их ждал, появился гонец с Руяна.
В Любекскую бухту вошла небольшая лодья. Она скользнула в реку Траве и в полдень рядом с моим лесным лагерем, словно зная, где он находится, высадился знакомый мне по тренировкам в храме молодой витязь из Дружины Святовида, которого звали Горан Деркач. Витязя, невысокого блондинистого воина в кожаной броне, про коего мне было известно, что он частенько выполняет обязанности гонца, проводили ко мне. Мы поприветствовали один другого, присели под раскидистым дубком, и я его спросил: