– Посередине.
– Зачем ты крутишь? Чего недоговариваешь?!
– Я жду.
– Чего?!
– Того, что принесет мне Миша.
– Он…
– Он тоже был у меня дома в те пять дней. И теперь все зависит от того,что именно он мне принесет. Как поведет себя…
– …Твой любовник.
Уму непостижимо. Смешно и потрясающе. За двадцать лет активной половой жизни Савельев переживал и расставания с каменным лицом, и измены, с лицом чуть безразличным, обман, невинное лукавство, даже воровство…
Его бросали, чаще он бросал. Его заливали слезами и упреками, он откупался, отдаривался, «забывал»… С достоинством умел – расстаться.
Мария Лютая ему – никто. Ни клятв, ни обещаний, ни обязательств. Даже повода ревновать нет! Здоровая двадцатисемилетняя баба, муж – ничтожество. Рядом – доверчивый безопасный секс с женатым другом. Без всяких прогнозов на будущее, у пентюха жена Танюха…
Удобно. Почти достойно. Для здоровья полезно.
Но почему так больно?
Напиться?
Обругать?
Уйти?
Все глупо. Пить Савельев не любил. Уйти? А как же лодка? Одна на двоих…
Осталось обругать. Хоть что-то…
Вот облом!!
Хорошо хоть, рожа сама по себе – каменная.
И голосом ледяным, что аж зубы заныли:
– И когда ты собиралась нам обо всем рассказать?
Или считаешь, что это не наше дело?
Мария сдвинулась на край сиденья, поставила локти на стол, опустила голову:
– Ты помнишь, как все начиналось? Помнишь?
В начале я никого, кроме Марка, вообще не подозревала… Квартира… Муж наркоман… Чем не пред лог для того, чтобы убрать меня из списка жильцов, посадить в тюрьму… Я же не знала, что все так обернется… Не знала, что Марк у Виолетты и она к нему не то что нотариуса, главу района не подпустит…
Он – весь ее. До донышка, до последнего вздоха…
Почему Марья подходила к вопросу своего, мгм, адюльтера, так издалека, Савельев понял чуть позже.
– Мы к ним приехали… Помнишь?.. Я плакала… Потом приехали назад… – Маша вскинула голову: – Я не могла. Понимаешь – НЕ МОГЛА. Так просто рассказать Надежде Прохоровне и Софье Тихоновне, что в те пять дней в моей квартире был мужчина.
– Почему? – Вопрос был собран, спаян, как ледяная крепость.
– Да как ты не поймешь?! Я, молодая здоровая жена смертельно больного мужа. Сижу – лью слезы. И вдруг – ах да… Забыла сказать. Одной ночью я тогда принимала любовника. Как в анекдоте – у него жена с ребенком на дачу к родителям умотала, ну, мы и порезвились. Да у меня язык не повернулся!
Савельев слегка приподнял руку, щелкнул пальцами, и из дымного прокуренного воздуха соткался официант.
Рома сделал пальцами круговой жест – повторить, гарсон согнулся в поклоне и расформировался.