На женщине был синий фланелевый халат с проплешинами на животе и груди, гостеприимством она, факт, не отличалась.
– Здравствуйте, – со смущенной, виноватой улыбкой приступила я. – Варвара… простите, не знаю вашего отчества…
– Семеновна, – буркнула женщина и осталась стоять, перегораживая полысевшим фланелевым пузом доступ в квартиру.
– Варвара Семеновна, – скорбно мяукнула я, – у меня для вас известие. Разрешите войти?
Мама Алины молча отступила в глубину длинной темной прихожей с наполовину отодранными обоями и мотнула головой: входи.
Я зашла, остановилась возле порога, догадалась, что снять шубку и примерить тапочки мне не предложат.
«Н-да, на месте Алины я бы тоже отсюда сбежала…»
В кухне, куда меня отконвоировала Варвара Семеновна, пахло мышами, грязной посудой и бедностью. Но мышами пахло сильнее. Несмотря на обилие тарелок, чашек и мисок, покрытых налетом засохшей еды.
Помещение было довольно тесным, Варвара Семеновна смахнула с табурета кошку – я догадалась, что ради меня, – и села напротив, поставила локоть на стол, засыпанный хлебными крошками.
– Варвара Семеновна, у меня для вас печаль ное известие, – тихо проговорила я.
Лицо женщины осталось пустым и безучастным.
Смертельно уставшего от жизни человека вряд ли можно опечалить еще сильнее. Она уже ничего не ждала: ни хорошего, ни плохого. Автоматически передвигала ноги в набрякших узлах вен и каждое утро встречала вопросом: «Да когда же оно все кончится-то?! Хоть бы в могиле отдохнуть…»
Нарисовав оправдательную картину, я двинулась дальше:
– Варвара Семеновна, с вашей дочерью Али ной произошло несчастье…
Какая-то скрытая работа мысли заставила женщину прищуриться.
Пока, впрочем, без печали.
Вопроса я так и не дождалась.
«Да что они тут все в Клину – секта молчунов-отшельников?! Игорь всю дорогу как пень молчал! Эта тоже… о дочери спросить не может!»
– Варвара Семеновна, – уже без всякого «соответствия», почти по-деловому, продолжила я, – два дня назад с вашей дочерью случилась беда. Несчастье. Возле дома Вяземских… потерявший управление грузовик врезался в толпу людей на остановке…
Я сделала подготовительную паузу, надеясь все же на восклицание матери: «Она жива?! Моя Алина?!»
Варвара Семеновна убрала локоть со стола, откинулась назад и, наклонив голову вбок, позволила, наконец, поинтересоваться:
– Ты о чем толкуешь-то?
– О ком, – поправила я. – О вашей дочери. Алине Копыловой. Она ведь ваша дочь?
– Ну, – кивнула женщина, – моя. – И вдруг, перекрутив тело, разразилась воплем, направленным в пустоту коридора: – Алинка, мать твою, иди сюда!! Что ты там еще натворила?!