– Эк ты возбудился, Валерий Иванович! – покачал головой Трошин. – Идею эту, признаю, с такой стороны не рассматривал. С текущими делами закончим – еще подумаю. Выстрелы к «сорокапятке» у нас есть – десятка четыре, если не ошибаюсь. Так что можно немцам еще одну свинью подложить будет – красивую такую, бронированную.
– Во! Видишь. Тут фантазия тоже нужна, – улыбнулся комиссар. – Полет, так сказать, воображения. И ты еще вот о чем подумай, командир, – что немцы из транспортных колонн танку смогут противопоставить, а? То-то же! – заключил он, увидев широкую улыбку на лице Трошина. – А вон и особист наш чешет, – добавил Валерий Иванович, бросив взгляд в окно. – Пора собираться.
Через полчаса все командование отряда уже стояло на берегу, вглядываясь в темное, кое-где украшенное серыми клочками редких облаков небо.
– Семен, давай! – скомандовал Слава, посмотрев на часы.
Громкий и пронзительный свист, разбойничий, с переливами, далеко разнесся над гладью воды. По этому сигналу на мысе, что ограничивал залив озера с южной стороны, замигал еле видный огонек, который, однако, вскоре превратился в большой костер. То же самое произошло на северном берегу и, наконец, в центре – в сотне метров от встречающих бойцы запалили огромный – больше трех метров в высоту – шалаш, сложенный из сухих елочек и покрытый прошлогодним лапником.
– Вячеслав Сергеевич, заметят, как тебе кажется? – спросил Новиков, любуясь – это было видно по его лицу – рвущимися в небо языками пламени.
– А это мы сейчас проверим. – Слава снял трубку полевого телефона: – Запроси, видят ли они сигнал?
Кабель телефона был протянут к дому, в котором размещалась отрядная радиостанция, и Мысяев мог получать команды от Трошина и передавать их уже радисту Ермолину. А бывший летчик, служивший еще месяц назад бортрадистом на бомбардировщике, уже транслировал их «гостям». Сложно? А что делать, если свою собственную радиостанцию Новиков «светить» не решился, а принадлежавшая отряду весила – мама не горюй?! Уже то, что бойцы ее, отступая, не бросили, – подвиг. Хотя все тот же Ермолин объяснил, что это еще цветочки: «У нас самолетный вариант, а там, наверху, с весом строго, сам должен понимать. А тот, что для наземных штабов, вообще на «полуторке» возят… С прицепом».
– Да, они видят все три огня и заходят на посадку, – булькнула телефонная трубка буквально через несколько секунд.
– Все в порядке! – объявил Трошин, а сам стал вслушиваться, надеясь различить гул моторов раньше прочих. Ему показалось, что получилось, хотя гул моторов и был еле слышен, но звук доносился откуда-то справа, с севера, и такое ощущение, что его источник удалялся. «С чего это? Почему удаляется?»