– У картвелов нет, – равнодушно пожал плечами абрек, – а я хевсур, мы мстим. Закон у нас такой. Да, Лев! В Одессу вместе теперь поедем. Чантурия сказал, что Цхададзе нынче там обретается. Дело свое держит.
– Дато батоно! Ти хоть расскажы, как там, в усадьбе Чантурия дэло прошло? – умоляюще протянул Самсон. – Завтра луды прыдут, расспрашывать станут, а я и не знаю ничего.
– Как прошло, говоришь? Спокойно прошло, как в городе говорят, без эмоций… От водопада я к Саргиси поехал, как раз на похороны успел. Мне его отец рассказал, как он сына растерзанного нашел. Ему пятки на костре поджаривали. Соболезнование я сделал, про смерть шакалов у водопада рассказал. Утешил старика немного. Старик Гонгадзе плакал и в ноги мне кланялся… – Туташхиа смущенно замолчал на мгновение, но, затянувшись табачным дымом, справился с собой и продолжил: – Как похороны закончились, я к дому Чантурия поехал.
Приезжаю, день еще вроде, а ворота в усадьбу закрыты. У ворот нукер стоит, оружием обвешанный, как на войну собрался. Я ему вежливо так говорю, проводи, мол, к хозяину, поговорить нужно. Тут Чантурия меня с балкона заметил и визжит, как свинья: «Убейте его! Убейте!». Нукер за винтовку, я за маузер. Умер нукер. Захожу во двор, коня я у ворот оставил, вдруг убьют – жалко, смотрю, там еще двое. Один в меня из винтовки палит, второй из револьвера. Хорошо стреляли джигиты, даже чоху мне пулей порвали, но я лучше умею. Как умерли они, я маузер перезарядил и в дом пошел. Слугу поймал, спрашиваю – где хозяин? Он мне проблеял, как баран, что Чантурия на втором этаже с охранником в кабинете закрылся. Пришлось подниматься. Там дверь, белая с золотом, как в господском доме, ну, думаю, – кабинет. К двери подошел, стучу вежливо, правда, к стене прижался, а из-за двери из «нагана» стреляют. Я стою, выстрелы считаю. Как семь штук насчитал, дверь ногой выбил, а сам заходить не стал. Правильно сделал, нукер там умный стоял. Как дверь открылась, он из второго револьвера выстрелил. А я не захожу. Дверь пну, она откроется – нукер выстрелит. А меня – не видит. Вот так стою, дверь пинаю, а как стрелка увидел – сам выстрелил. Упал нукер. Зашел я в кабинет, там он на полу лежит. Стонет, за живот держится. Жалко его стало – дострелил. А Чантурия, как только меня увидел, маузер свой на пол бросил, сам на колени упал, давай ползать и скулить, как собака побитая. Как он все мне рассказал – убил я его. Руку правую ему резать не стал, не воин он – торгаш, да трус вдобавок. Как сдох он, я все деньги да все ценное в кабинете собрал, оружие все поднял. Коль и мне в Батум ехать нужно, я для Льва лошадь в конюшне прихватил, потом еще одну взял – вьючную. На нее хабар да оружие погрузил и к тебе поехал. Перед отъездом слугам сказал, кто их хозяина убил. Мне стыдиться-прятаться нечего.