2 сентября 1899 года. Одесский порт
Приветствуя стоящие в гавани суда и возвещая о своем прибытии, «Великий князь Алексей», проходя по внутреннему рейду, произвел два громких, протяжных гудка.
Троцкий, устав за несколько дней от вынужденного безделья и однообразных морских пейзажей, стоял на верхней палубе парохода и наблюдал, как надвигается навстречу судну пассажирский причал. Путешествие из Грузии в Россию подходило к концу, и чего следовало ожидать от дня грядущего, он не знал. Надежды, что все злоключения остались позади, находились в противоречии с глубоким внутренним убеждением, что беды только начинаются.
– Ну что, друг, скоро мы расстанемся? – раздался за спиной голос Туташхиа. – Ты пойдешь к друзьям, я пойду к врагам. Чем закончится моя встреча – я не знаю. Но даже если мы больше не встретимся, хочу, чтобы ты знал, – для меня ты хороший друг. Ты для меня – брат. Только, если меня убьют, ты не мсти за меня, не надо.
– Да ты чепуху-то не городи! – Лев, развернувшись к абреку, возмущенно всплеснул руками. – Это какой же Тер… богатырь нужен, чтоб убить тебя смог? Лично я про таких ухарей только в ки… книжках читал. В детстве, в сказках.
Чуть надувшись от невесть откуда накатившей злости (а больше от страха потерять друга), Троцкий ненадолго замолчал. Покопавшись в воспоминаниях обеих своих сущностей, он выудил нужную информацию и продолжил:
– Как со своими делами закончишь, приходи в ресторацию «Гамбринус» и спроси Мишу Винницкого. Мы с ним вроде как приятели, да дела общие есть, он тебя ко мне и отведет. Как обо мне спрашивать, я тебе уже говорил. А там уже решать будем, что нам дальше делать. Захочешь – в Грузию вернемся, не захочешь – еще чего придумаем. Привык я к тебе, не хочу расставаться.
– Коли так – приду, – Туташхиа усмехнулся в бороду. – Только, друг мой Лев, не получится из тебя абрека. Я так думаю. И мне пора с разбоем заканчивать, губернские начальники озверели, чуть что, уже не полицию – войска отправляют абреков ловить. Буду жив, вместе о другой, мирной, работе подумаем. Но только после того, как дела закончу. Других имен мне не надо, про тебя спрашивать как про Льва буду. Пусть твои кунаки об этом знают.
– А смелый капитан у этого кораблика, – не желая даже в мыслях оставаться в одиночестве, Троцкий, изменив тему разговора, указал рукой на покачивающийся у причала пароход, на борту которого золотом отливало звучное имя – «Одиссей».
– Почему так сказал? – вглядываясь в фигуры людей, стоящих на мостике соседнего судна, прищурился Туташхиа. – Знаешь его, да?