Всего сутки проведя с Пьетро, Марина обнаружила, что ее откинуло назад, к рубежу, с которого она начала. Все, чего она добилась за первый год после побега, пытаясь забыть Пьетро, рассыпалось в прах и разлетелось по ветру. Марина заново влюбилась в Пьетро, хотя правильнее было бы сказать, что ее любовь к нему никогда не умирала. Она приложила много усилий и заставила себя поверить в то, что больше не любит Пьетро, но на самом деле это было не так. Она все еще страстно, нежно, глубоко любила своего мужа и боялась, что это на всю жизнь.
Звук подъезжающей машины отвлек Марину от размышлений. Она увидела, как у ее дома остановился длинный серебристый автомобиль. Не похоже на соседские машины… Вообще слишком дорогая вещь для всех, кого знала Марина… За исключением одного-единственного человека.
– Пьетро! – отчаянно вскрикнула Марина, отдергивая занавеску и сжимая тонкую ткань.
И тут же подумала, что теперь человек, сидящий в машине, отлично видит ее, напряженно выглядывающую в окно. Надо немедленно опустить занавеску и отойти от окна, строго сказала она себе, пока…
Но было уже слишком поздно. Марина услышала, как водитель заглушил двигатель. Дверца распахнулась, и до боли знакомая темноволосая фигура вышла из машины.
Пьетро…
Невозможно было не узнать его. Высокий, сложенный как античный бог, с блестящими на солнце волосами, которыми играл легкий ветерок… Даже в простых джинсах, мягком кожаном пиджаке и белой футболке под ним Пьетро удавалось выглядеть дорого и изысканно одетым. Золотистый загар, покрывающий кожу, резко выделял его на фоне бледных прохожих, с завистью смотревших на великолепную машину.
Но Пьетро не обращал на них никакого внимания. Едва выйдя из машины, он посмотрел на окно, у которого стояла Марина, и уже не отрывал от него голубых глаз. Он даже не посмотрел на автомобиль, ставя его на сигнализацию, и быстро, широко зашагал к дому.
Теперь было бесполезно прятаться и притворяться, что Марины нет дома. Ее уже заметили, и Пьетро не отступится от своего намерения поговорить с ней так просто, с чем бы ни пришел. Маринины предположения подтвердил резкий, требовательный стук в дверь. Пьетро постучал всего один раз, но и этого было достаточно, чтобы понять: он не уйдет, будет ждать, пока ему не откроют. Он определенно думал, что Марина со всех ног бросится на стук, просто потому, что это Пьетро стучит. А даже если она не откроет сразу, он сочтет это намеренной провокацией, решит, что она специально заставляет его ждать.
Было бы здорово, если бы Марина смогла так поступить. Она ни на секунду не сомневалась, что они больше никогда не встретятся, и Пьетро, стоящий на пороге ее дома, полностью выбил ее из колеи. Да, он не мог выбрать более неподходящего для визита дня. Ее беременность, о которой она сама только-только узнала, очень все осложнит. Поэтому по коридору к двери Марина шла медленно, неохотно, неотрывно глядя на смутные очертания руки Пьетро, прижатой к матовому стеклу в двери, и нетерпеливо барабанящего по нему пальца. Она долго возилась с замком, который вообще всегда заедало, а сегодня заклинило почти намертво, и наконец с усилием открыла непокорную дверь.